– А после этого поспешишь на самолет в Рим, потому что неделю назад пообещал какой-нибудь Джине, или Марселе, или Софии вернуться.
– Всем трем сразу!
– А по пути домой заскочишь еще в Милан, поскольку Паола по тебе тоже очень соскучилась!
– Именно!
– И еще, конечно, за городом тебя ожидают милая маленькая женушка и детишки.
– Да!
– Не говоря уже о той хорошенькой ассистентке, которая просто без ума от тебя.
– Боюсь, что так.
– И еще не следует забывать о красавице Стелле, которая является старым добрым другом, верно?
– Конечно, не следует!
Джош поднялся принести еще вина.
– Кстати, у нас со Стеллой действительно был роман, – заметил он, повернувшись ко мне спиной.
Я так и вскинулась:
– Что?!
– Точнее, два романа.
Я быстренько допила оставшееся в бокале вино.
– Одновременно?
Джош усмехнулся и наполнил мой бокал.
– Это было очень давно, – сказал он.
– Ну а между этими двумя романами что происходило? – осторожно осведомилась я.
– Она вышла замуж.
Я глядела на него, склонив голову набок.
– Ну, разумеется! – воскликнула я. – Такое с людьми случается. А что потом?
– Потом она развелась, и мы стали друзьями, очень хорошими друзьями… А из этого можно сделать вывод, что дружба – куда более прочная штука, чем брак.
– Ну а романы? Они тоже… более прочная штука?
– Он рассмеялся:
– О, разумеется!
– Джош, – начала я, пытаясь привести мысли в порядок, – что я здесь делаю, а? Ведь ты просто ужасен!
Он лукаво покосился на меня:
– А сама-то! Ведь это ты замужем, если не ошибаюсь? И что, позвольте спросить, ты делаешь здесь, если я столь ужасен?
На сей раз ему удалось загнать меня в угол.
– Знаю, – ответила я после паузы. – Наверное, я здесь только потому, что очень глупа. И не кажется ли тебе, что нам стоит все это прекратить?
Не успев выговорить эти слова, я тут же страшно перепугалась. А что, если он скажет «да»? Что тогда делать? Но тут, к моему облегчению, он подошел, наклонился и взял мое лицо в ладони.– Нет.
Я поцеловала его и улыбнулась:
– Что ж, со мной у тебя двух романов не будет. Поскольку, как тебе известно, я уже замужем.
Он снова рассмеялся:
– Тогда объединим эти два романа в один.
– И как долго они продлятся?
Джош поднялся и отставил пустой бокал.
– О, неделю или Две. До тех пор, пока не придет время вернуться в Рим к Джине и в Милан к Паоле. Ну и, разумеется, есть еще маленькая женушка.
Я попыталась врезать ему по подбородку. Он ловко увернулся, потом шагнул ко мне, подхватил на руки и понес к двери, умудрившись захлопнуть ее за собой ногой.
– Знаю, что поступаю против правил, – заметил он. – Даму следует вносить в дом, а не выносить. Но я страшно проголодался, да и ты, наверное, тоже. А дома у меня шаром покати. Одна надежда на ассистентку, может, успеет по дороге заскочить в магазин.
И он понес меня вниз по лестнице, а потом – по улице, время от времени наклоняясь и целуя в грудь. Я решила не сопротивляться – это привлекло бы к нам еще больше внимания. И лишь молилась про себя о том, чтобы нас в этот момент не увидела Кэролайн… или виноторговец, или антиквар, или Ренато, или банковский управляющий, назвавший меня молодым руководителем. Только Гейл поняла бы и порадовалась за меня.
На землю он меня опустил только на другой стороне улицы и, просунув руку под мою майку, повел к бару, где, по уверениям Джоша, подавали совершенно замечательную тортилью 38.
Мы уселись за столик, и Джош заказал два бокала белого испанского вина «Риоха». Барменша оглядела нас и понимающе улыбнулась. Очевидно, все было написано на наших лицах. Я глядела на Джоша поверх бокала и ощущала прилив почти эйфорического счастья, которое обычно отмеряно в жизни человека лишь крохотными секундами, и ты прекрасно понимаешь, что если бы не такие моменты, то и счастья тебе не дано познать. Часы между настоящим и завтрашней ночью казались теплым морем, по которому можно плыть и плыть, отдавшись на волю течения и зная, что оно само вынесет тебя куда надо.
Появилась тортилья, а вместе с ней неизвестно откуда – девушка. Лет шестнадцати, не больше, волосы рассыпаны по плечам, лицо сияет свежестью. Подвижная фигурка едва прикрыта какими-то тряпицами, словно она оказалась на необитаемом острове и соорудила себе одеяние из водорослей. Джош, похоже, удивился и обрадовался. Она повисла у него на шее, он обнял ее.
– Джош, Джош! – бормотала она. – Вот уж не ожидала! Не знала, что ты вернулся! Ну, как там было? Судя по открытке, что ты прислал, там такая красотища! Могу я приехать на уик-энд и побыть с тобой?
Я была готова запустить ему в физиономию бокал с вином. Но сдержалась и чуть позже похвалила себя за сдержанность.
– Анжела, – сказал Джош, высвободившись из объятий девушки, – знакомься, это моя дочь, Джессика.
Я засмеялась и тоже обняла его. Похоже, впервые за все время Джош немного смутился. Но я заметила, что Джессика окинула меня одобрительным взглядом и с еще большим одобрением покосилась на мое обручальное кольцо.
– Ладно, мне пора. – Она состроила лукавую гримаску и чмокнула Джоша в щеку. – Нет, правда, я очень хочу побыть с тобой! Я позвоню, ладно?
И с этими словами она упорхнула к бару, где присоединилась к какому-то юному неандертальцу в джинсах, искромсанных ножницами.
– И много у тебя… еще таких детей? – спросила я.
Джош покачал головой:
– Нет. Джессика единственная. Все еще ходит в школу, когда бывает настроение.
– Так она с тобой не живет?
– Нет.
Сейчас я задам ему главный вопрос:
– С твоей женой?
Пауза.
– Моя жена умерла, – ответил Джош, не поднимая глаз. – От рака. Джессике тогда было два. Она живет с моей сестрой.
Порой лучше промолчать, чем сказать какую-нибудь банальность. Я предпочла первое. Просто взяла его за руку. Он сжал ее в своей.
– Все нормально, – тихо сказал он. – Прошло уже тринадцать лет. – Потом улыбнулся: – Да и кроме того, жизнь состоит не только из плохого. Работа у меня замечательная, если не считать шальных пуль. Ну и, конечно, всегда найдется какая-нибудь Джина в Риме или Паола в Милане. А заодно – еще несколько, о которых ты не знаешь, но как-нибудь познакомишься. Устрою вечеринку, соберу весь гарем. Как тебе идея?
