из-за того, что физическое влечение к Романо оказалось сильным, мучительным, но еще и потому, что Романо безраздельно завладел ее мыслями.
– У-у-у, какое у нас серьезное лицо, – сказал он весело, усаживаясь на водительское сиденье. А когда Клэр не ответила, приподнял пальцем ее подбородок, с минуту смотрел ей в глаза, а потом, едва коснувшись, поцеловал в губы.
– Давай уберемся отсюда, идет?
Что же дальше? – спросила себя Клэр. Она то ли испытывала облегчение, то ли жутко злилась на него. Скорее – последнее. После целого часа чистого соблазна... неужели он просто отвезет ее домой и вручит подруге, как пропавший чемодан?
Несколько минут спустя он остановил машину в глухом переулочке и выключил мотор. Клэр взглянула на него с удивлением.
– Я хочу поцеловать тебя как следует, дорогая, – сказал Романо. Он повернулся к ней. И Клэр показалось, что они одни на всем белом свете. – Мне хотелось этого весь вечер.
Что значит «как следует»? – изумилась Клэр. Кажется, он только и делал в ресторане, что целовал меня так. А потом она поняла.
Склонившись к ней, он жадно впился в ее рот, и тут же ее Пронзило желание – горячее, неодолимое. Это было пламя, пожиравшее ее всю. Как только она приоткрыла губы, он ворвался в ее рот, и язык его проникал все глубже и глубже, а потом от запаха и вкуса этого мужчины у нее закружилась голова.
Клэр прижалась теснее к нему, и его руки заскользили по ее телу. Это была страшная вспышка желания, и его хриплое, прерывистое дыхание, его ищущий рот распаляли ее все сильнее.
Клэр не верилось, что это происходит именно с ней: она никогда не считала себя страстной женщиной. Точнее говоря, она умела владеть собой и всегда легко пресекала всякие поползновения Джефа. Но сейчас все было иначе. Ей хотелось отдаться, раствориться в нем, стать неотъемлемой его частью.
Желание, которое пробудил в ней Романо, было непреодолимым. И становилось опасным. Он не делал вид, что влюблен, фактически с первой их встречи он был как-то грубо откровенен. Она для него – просто естественная потребность. Как хлеб для голодного. Эта мысль вдруг отрезвила Клэр, словно холодный душ.
– Романо! – воскликнула она, отшатнувшись. – Я хочу... мне нужно спросить тебя.
– Нет, не сейчас. – Он притянул ее к себе сильными руками, голос его хрипел от волнения.
– Именно сейчас! – Увернувшись от его ищущего рта, она заговорила: – Скажи, для тебя все это что- нибудь значит? Ну, кроме того, что это... короткая интрижка?
– Клэр, что с тобой?
– Я должна знать. – Несмотря на отчаянное биение сердца, на желание быть еще ближе к Романо, она спросила. И догадывалась, каков будет ответ.
Романо застыл как изваяние. Это и был его ответ.
– Романо, я хочу домой. – Катастрофа, предательство Джефа – все, все было пустяком по сравнению с той душевной болью, которая разрывала ее на части сейчас.
– Клэр, ты же знаешь, что я не могу ничего обещать. Мне казалось, я уже и раньше дал это ясно понять.
– Да. Верно. Я... впрочем, это не твоя вина... Но сейчас... прошу тебя, отвези меня домой.
Слова ее прозвучали так по-детски жалобно, что он отвернулся, включил зажигание и молча вывел машину на шоссе.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Последующие несколько недель были, пожалуй, самыми трудными в жизни Клэр, но она справилась. Была нежной подругой для Грейс, веселой сестрой и товарищем в играх для Лоренцо, а еще – оказывала моральную поддержку Донато. Хотя все это время чувствовала себя отчаянно несчастной.
И ведь нельзя было ни с кем поделиться! Романо уезжал по делам в Америку на три недели, а вернувшись, навещал их в Каса Понтина очень редко – ссылался на занятость. Клэр страдала от его отсутствия. Впрочем, когда он приезжал, ей было еще хуже.
Однажды, в середине апреля, после одного из визитов Романо, подруги сидели вдвоем, наслаждаясь тихим, теплым вечером. Донато и Лоренцо были заняты компьютером, для которого они составляли новую программу.
– Романо очень беспокоит моего мужа, – тихо сказала Грейс, усаживаясь поудобнее в шезлонге со множеством подушек. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. – Донато считает, что с ним что-то происходит.
– Что именно? Что ты хочешь этим сказать? – допытывалась Клэр.
– Романо в последнее время какой-то странный, не похож на себя самого. Он и раньше был нелегким человеком. Но сейчас Донато подозревает, что его что-то гложет.
– А Донато не пробовал с ним это обсудить? – осторожно спросила Клэр.
– Пробовал. Но у Романо свои законы общения. – Тяжело вздохнув, Грейс открыла глаза и потянулась к стакану с лимонадом. Сделав большой глоток, она продолжила: – Может, дело в работе? Впрочем, Романо всегда много работал: после гибели его отца все заботы, что касается их фамильного предприятия, легли на плечи Романо. А после... автомобильной катастрофы он еще больше погрузился в дела. Возможно, это терапия своего рода.
– Наверное. – У Клэр заныло сердце, но она постаралась говорить ровным тоном: – Видимо, это нелегко – потерять при таких обстоятельствах любимое существо.
– Любимое? Ах да, Бьянку – ну конечно. – Грейс взглянула на подругу, ставя бокал с лимонадом на столик у шезлонга. – Он тебе ничего не говорил? В тот вечер, когда возил в ресторан?
– Ты имеешь в виду работу? – притворилась Клэр. У нее забилось сердце. Совсем некстати было бы сейчас сообщать Грейс обо всем: о ее чувствах к Романо, о его равнодушии к ней. Сейчас, перед родами, нужно беречь ее от всяких волнений. – Не говорил, а что?
– Донато считает, что Романо стал сдавать с того самого вечера. – Грейс еще раз поправила подушку, морщась от боли в спине. – А эта поездка в Штаты только повредила ему. Романо пришлось там здорово поработать, чтобы поправить дело, загубленное в Неаполе. Как говорит Донато, у бедняги там голова шла кругом.
– Вот видишь. Наверное, в этом причина. Все у Романо войдет в свою колею, – сказала Клэр. А когда я вернусь домой, в Англию, подумала она, я забуду этот эпизод. Романо же просто недоволен тем, что не может бывать у своих друзей так часто, как ему хотелось бы, и, конечно, считает, что она, Клэр, всему виной.
Грейс устроилась поудобнее, чтобы вздремнуть, а Клэр погрузилась в печальные размышления. И не заметила, как в стеклянную дверь вошел Донато и на цыпочках приблизился к их шезлонгам.
– Она спит? – спросил он тихо, склонившись над женой.
– Заснула с минуту назад, – шепотом ответила Клэр. В последние несколько недель Грейс засыпала с трудом, поскольку огромный живот не позволял ей лежать в удобной позе, и после прерывистого, беспокойного сна в течение ночи выглядела утром бледной и утомленной. – Что-то случилось? – спросила Клэр, глядя в его встревоженное лицо.
– Да, только что звонили из полиции. – Донато говорил, не отводя взгляда от лица жены. – Похоже на то, что в моем офисе побывал вор. Или воры. Они ранили двоих моих охранников. Причем знали, чего хотят, поскольку сразу направились к моему личному сейфу.
– Не может быть! – ахнула Клэр. – Пропало что-то ценное?
– Нет, – сказал Донато. – Обычно я не оставляю крупные суммы денег в офисе или здесь, дома. Но в сейфе были секретные документы, и у меня могут быть неприятности, если они попадут в чужие руки. Полицейские просят меня приехать посмотреть, не пропало ли что-нибудь.
– Так поезжай, – Клэр ободряюще улыбнулась. – Я здесь, рядом с Грейс, так что все в порядке.
– Я могу долго пробыть в конторе, а Грейс за обедом неважно себя чувствовала, – он явно тревожился. – Не хотелось бы ее оставлять.
– Послушай, она не впервые неважно себя чувствует. – Клэр забавляло, что этот сухой,
