любящим, предупредительным. Но ведь он и вправду любил ее, только по-своему.
В последние месяцы, проведенные с ним, ей не раз хотелось, чтобы он исчез. Генриетта вдруг почувствовала, как вина накрывает ее тяжелой волной. Он говорил, что никогда ее не отпустит, что она навеки принадлежит ему, что нет такой силы, которая бы их разлучила. Он даже заявил, что лучше убьет и себя, и ее, чем позволит ей уйти, и Генриетта ему верила. Но потом он сообщил ей о консультации у врача, которую он назначил для нее, с тем чтобы ее стерилизовали: никто, даже ребенок, не должен был встать между ними. И только тогда она осознала масштаб того, что произошло – чему она позволила произойти – за эти несколько месяцев.
Она звала на помощь, пыталась открыть глаза матери и брату, пошла к доктору, кричала во весь голос, так громко, как могла, но Мелвин был слишком умен, и вряд ли даже теперь кто-то догадывался, в чем дело.
А потом, в ту роковую ночь, они поссорились в последний раз. Все началось с ее отказа подвергнуться операции, и, когда она отмела все его аргументы, Мелвин пришел в ярость. Генриетта не на шутку испугалась за свою жизнь. Она выбежала из квартиры, Мелвин помчался вслед за ней и догнал ее на углу, мгновенно превратившись в другого человека – в мужчину, за которого, как ей казалось, она выходила замуж.
Они шли к дому, когда на тротуар въехала машина. Ее вел подросток, накачанный наркотиками. Мелвин, обернувшись, увидел, что автомобиль в двух-трех метрах от них. Он мог прыгнуть в сторону – именно эта мысль заставляла ее просыпаться по ночам в холодном поту. Мог, но не прыгнул. Вместо этого он оттолкнул в сторону Генриетту, зная, что сам не успеет спастись. В конце концов он отдал свою жизнь за нее…
Генриетта резко поднялась с дивана. Она не могла думать ни о чем другом в те ужасные дни после аварии и едва не сошла с ума, признавшись себе, что, будь у нее возможность повернуть время, спасти его от смерти и жить по-старому, она бы этого не сделала. Она не желала ему смерти, нет, она просто хотела, чтобы он исчез из ее жизни – куда угодно. Неважно куда. Но не умер. Только не это.
На кухне ее встретил Мерфи; упрек в его глазах подсказал ей, что она запоздала с его обедом. Занявшись приготовлением мяса, Генриетта снова повторила свою клятву: Мерфи и работа – вот ее жизнь, и пусть так все и останется. Ей не нужен другой мужчина, и никакому сладкоголосому красавцу с пронзительными голубыми глазами и обаятельной улыбкой не удастся заставить ее изменить решение.
Генриетта поставила тарелку на пол, и Мерфи жадно набросился на еду. Нет, решила девушка, каким бы сильным ни было искушение, никто не заставит ее вернуться в ад.
Тем не менее Генриетта не могла не признать, что именно под влиянием вчерашнего звонка она приняла приглашение из поместья Винсента, которое пришло на следующее утро. Мельница и прилегающие к ней бесконечные акры полей принадлежали Винсентам, вернее, одному из них, который, как поняла Генриетта, унаследовал поместье от своего покойного отца, но предпочитал большую часть года жить за границей.
Как удалось выяснить Генриетте у торговки овощами, к которой она наведалась в тот же день, в поместье Винсента всегда организовывались рождественские приемы для работников и жителей городка. Эта традиция зародилась несколько веков тому назад, и теперешний владелец поместья, Джед Винсент, по-видимому, решил ее не нарушать.
– Так вы собираетесь прийти, милая? – уточнила дородная, по-матерински внимательная владелица магазина, когда Генриетта рассказала ей о приглашении. – Мы с мужем тоже пойдем, можете составить нам компанию, коли немного нервничаете, а?
– Вы очень любезны. – Генриетта была действительно тронута этим предложением. После ее высокомерного отношения к соседям… Она дала себе слово, что будет присутствовать на вечеринке, назначенной на двадцать третье декабря.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Ух ты!.. – чуть слышно выдохнула Генриетта, но у миссис Бейкер оказался отличный слух.
– Впечатляет, правда? – удовлетворенно спросила она.
Фотрингем-Холл действительно впечатлял. Генриетта с волнением вглядывалась в элегантно подсвеченный силуэт огромного особняка, выделявшийся на фоне ночного неба, размышляя о том, достаточно ли изысканно для подобного окружения ее простое вечернее платье из жатого бархата.
Однако это помогало ей гнать от себя другую мысль: появится ли сегодня вечером он – кто бы он ни был и как бы его ни звали?
Она надеялась, что нет. Но блестящие глаза и тщательно продуманная прическа, отражавшиеся в окне машины, высмеивали это утверждение, и Генриетта нахмурилась, пытаясь за несколько минут до остановки у просторного двора в форме подковы, убедить себя в том, что
В холле их встретил подтянутый, любезный дворецкий, исследовавший тем не менее самым внимательным образом их приглашения с золотой каймой, прежде чем пропустить в дом. Генриетта была потрясена. Впечатление только усилилось, когда рядом с ней возник статный официант в униформе, с подносом, уставленным бокалами.
– А сам Джед Винсент сегодня здесь? – тихо спросила она у миссис Бейкер.
– Да, дорогая, он там, у подножия лестницы.
О, черт! Встретившись глазами с пронзительно-голубым взглядом, Генриетта поняла, кто скрывался под именем Джеда Винсента.
Джед закончил разговор, как только понял, что Генриетта его заметила, и теперь стоял, небрежно прислонившись к резным перилам лестницы, и внимательно на нее смотрел. Лениво скрестив руки на широкой груди, он наблюдал за тем, как глаза девушки расширились от изумления. Потом спокойно улыбнулся и, приветственно помахав ей рукой, снова обратился к высокой блондинке, стоявшей рядом.
Нет, это невозможно. Генриетта не сразу вспомнила о миссис Бейкер и с трудом заставила себя прислушаться к ее вопросу.
– Простите?.. – рассеянно произнесла девушка.
– Я говорю, похоже, что вы уже знакомы. – Миссис Бейкер была взволнована, и ей не удавалось это скрыть. – Но вы же вроде сказали, что ни разу с ним не встречались?
– Я действительно так думала. – Генриетта вкратце пересказала почтенной даме обстоятельства их с Джедом знакомства, но в глазах миссис Бейкер все равно читалось сомнение.
– И вы не знали, что это мистер Джед? – недоверчиво уточнила она.
Генриетта как раз собиралась ответить, когда у нее над ухом прозвучал низкий, слегка насмешливый голос:
– Мистер и миссис Бейкер, рад вас видеть! Судя по всему, вы приглядываете за моим ангелом- хранителем?
– Мистер Джед… – Миссис Бейкер рассыпалась в комплиментах, и только спустя несколько минут Джед отвел Генриетту в сторону и взглянул ей в лицо с высоты своего огромного роста.
Должно быть, хозяин дома не ниже шести футов и шести дюймов, машинально отметила остолбеневшая Генриетта. И он прекрасен. В грязной, испачканной кровью одежде он и то производил впечатление, но сейчас, в отлично скроенном темно-сером костюме, сидевшем на его крупной фигуре пугающе идеально, он был просто превосходен.
– Такое ощущение, что вы напуганы до смерти. – (Подобно Мелвину, он предпочитает идти напрямик, беспомощно подумала Генриетта.) – Какой ужасный слух обо мне заставляет вас так на меня смотреть? – мягко спросил он.
– Слух? – Она нервно покачала головой. – Не было никакого слуха, и, разумеется, я не напугана. – Она сделала усилие и добавила тверже: – Я не хочу отвлекать вас от других гостей.
– Остальные гости могут идти к черту. – Он продолжал говорить мягко, но теперь под слоем шелка ощущалась несгибаемая сталь, и это только усиливало его сходство с Мелвином. – Вы смотрите на меня так, будто перед вами маркиз де Сад собственной персоной. Я хочу знать, почему. Если я ничего не путаю, то
