Он обернулся к Тони, как будто его осенила гениальная идея:
— Она бы классно смотрелась на капоте «порша». А ты че думаешь, Бинки? Хочешь на выставку?
Парень разошелся. Его глаза горели, нос покраснел от пива. Тоже мне, любитель раскладывать девушек на капоте. Джози скривилась:
— В иные дни только об этом и мечтаю.
Я легонько пнула ее в ответ. Вообще-то — по крайней мере, мне так кажется, — я люблю мужчин. Но эти… С такими, как с собаками: чтобы не бросились, нужно разговаривать ровным тоном. Я не хотела рисковать, а то еще потеряем над собой контроль и запорем все дело. Над нами и так явно нависла угроза, и хорошо, если наши тактильные ощущения ограничатся простым лапаньем.
В кабинку с выпивкой в руках вломился Боб и плюхнулся рядом с Джози. Та отпрянула, но он придвинулся еще ближе и картинно склонился над ней. Я опять включила свою улыбку мощностью в сто ватт и развернулась к Тони. Судя по выражению его лица, уровень его интеллекта Ай-Кью резко упал еще на пару баллов. «А что, — подумала я, — зарабатывать деньги слежкой, оказывается, довольно приятное занятие. Как будто блуждаешь по зоопарку с дикими хищниками — в потемках и с коктейлем в руке». Накалившаяся обстановка все больше напоминала затишье перед бурей, когда в розовых кучевых облаках назревает гроза.
— Боб, — сказала Джози, вызывающе улыбаясь, — похоже, ты уже бухой. Вот тебе рассол. А я так хочу пить…
И она так медленно начала облизывать губы, что я тем временем успела осушить целый стакан. Обезвоживание мужских организмов достигло критической точки. Они жадно проводили глазами ее исчезающий в бокале язык.
Тоже мне, мисс Монро!
Джози тем временем нацепила свой самый опасный оскал — улыбку старлетки. В воздухе запахло горючей смесью пота и тестостерона.
Я, разинув рот, наблюдала, как она, улыбнувшись, обвела пальцем край стакана с пенистым коктейлем и слизнула сливки. Попытавшись обратить свой шок в эротическую пантомиму, я чуть не выронила сигарету. Тони осклабился. От его пылающего страстью взгляда, в котором так и мелькали картины безумных совокуплений, порожденные воспаленным воображением, едва не вспыхнула прядь моих волос. Пришлось слегка отодвинуться.
Перемещаясь, я немного отвлеклась и вспомнила, что поздно вечером ко мне заскочит пообщаться Зара. Ремешки босоножек ужасно натирали. А перед моими глазами, обливаясь потом, все крутила динамо моя подружка.
Поэтому я бросилась ей на помощь с энтузиазмом целой команды девочек на разогреве перед футбольным матчем:
— Тони, ты всегда так — сразу со всеми зараз?
Минут через сорок кто-то постучался ко мне домой. Я резко распахнула выходящую на маленькую лестничную площадку входную дверь, и Зара в испуге шарахнулась к дверям моих ворчливых соседей.
— Чтоза хреновину ты на себя натянула? — взвизгнула она. — Жевательную резинку? У тебя волосы на лобке видно.
— Да ты что? — рассеянно глянула я вниз. — Тогда понятно, почему все мои шутки проходили сегодня на ура.
— Ну, вы даете! — фыркнула Зара, протискиваясь мимо меня. — Стоило мне оставить вас вдвоем всего на десять минут, как в ваши тела тут же вселились Барби.
— Мы работали, — сказала Джози, входя в комнату из единственного имеющегося в квартире закутка — ванной. — Пытались узнать, ходит ли налево жених одной бабы с работы у Кэсс.
— Она что, ненормальная? Если он повелся на вас, то он — сексуальный маньяк. И каждый вечер заказывает какую-нибудь девушку по номеру восемнадцать ноль ноль — «Дешевые киски».
— Как приятно это от тебя слышать, Зара. Но вообще-то ты права, он был готов заказать девушку по имени Кэсс. И девушку по имени Джози. И любую девушку по имени Девушка. Урод.
— Объясни, Кэсс, как так получилось, что ты занимаешься такой фигней? — спросила Зара и плюхнулась на диван. — Ты же умная женщина. Вполне могла бы управлять своей собственной компанией. — Она заозиралась вокруг голодными глазами: — Чипсы есть?
— Не хочу я управлять никакой дурацкой компанией. И чипсов у меня тоже нет. Я думала, ты не будешь просить есть, а будешь рассказывать, какая ты толстая.
— Угу. Я все время скулю об этом, — вздохнула она и взяла с кофейного столика деревянную шкатулку. — Что это?
— Подарок от нашего малыша, — смеясь, вмешалась Джози. — Это шкатулка желаний, как у всякой приличной восьмилетней девочки. Кэсс загадывает желания и складывает их туда.
— Очень смешно. Между прочим, это было очень мило с его стороны — подарить мне этот сувенир. Я знаю, мы не пара. Но только он от меня не отстает. И, к вашему сведению, я не собираюсь с ним спать.
— Но он же об этом не знает, да и подарок что-то значит.
Я простонала, откупоривая бутылку вина, и швырнула меню из ресторана с доставкой Заре на коленки. Пить я уже больше не хотела. Все, что я хотела, это заполучить десять тысяч баксов.
— Оставьте Диклэна в покое. И я знаю, что делаю.
— Что я делаю? — бурчала я часа через три, когда при свете ламп, окаймляющих большое зеркало в ванной, пыталась расчесать посеченные концы волос. По мне сох несовершеннолетний подросток, а одежду я покупала по почтовым каталогам.
— Все так печально, Джок, — обратилась я к своему маленькому длиннохвостому попугаю. — Я, в свои двадцать девять лет, уже как старая миссис Робинзон.
В ответ Джок что-то проскрежетал в своей клетке. Я выпустила его на волю и почистила лоток. Он чирикнул, метнулся на диван и спланировал мне прямо на волосы. Вообще-то, я любила, когда он садился мне на плечи. Хотя ему всегда удавалось замарать карман моих джинсов, что бы я ни делала. Попугай поклевал мне ухо, и четыре из пяти прикосновений его клювика были очень нежны. От этого мне стало немного грустно. Я подумала, что порой отчаянно нуждаюсь в близких отношениях. Конечно, непрестанное птичье верещание меня утешало, но мне не хотелось признаваться, как я ценю компанию какого-то попугая. Не такая уж я одинокая. И вообще, каждому свое: некоторые девять месяцев выращивают компаньона в своем собственном животе, а другие покупают его за девять долларов и девяносто пять центов в зоомагазине. Я решила, чтосделала правильный выбор.
На моей кредитной карточке — перерасход в десять тысяч долларов. И те четыреста тридцать пять в неделю, что я получаю в видеопрокате, ни за что не смогут его покрыть, потому что проценты все увеличиваются. Но я не собираюсь съезжать с квартиры, поскольку отрицательные моменты проживания в ней (отсутствие садика, внезапные приступы клаустрофобии, мой ворчливый сосед мистер Крабтри) ничем не перевешивают положительных. Лучше я прикую себя к холодильнику, если меня будут выселять. Если.
Я и раньше подозревала, что транжирю на красивое нижнее белье слишком много денег, но лишь отмахивалась от таких мыслей. Мне ужасно нравилось само ощущение, что на мне дорогая вещь. Наверно, в месяц я проматывала не меньше тысячи. Всего-то по двести пятьдесят баксов в неделю. Люди еще больше выкидывают на компакт-диски и журналы. На нижнем белье я совершенно разорилась. Цветные трусы, кружевные трусы, стринги — меня словно закружил вихрь запретных удовольствий… Я внимательно следила за скидками на стринги и каждый месяц покупала новые. В моем бюджете прочно обосновалась стринговая строка.
Я подошла к окну и задумчиво посмотрела на расстилавшуюся внизу Аделаиду. Звезд не было видно из- за облаков, на горизонте неясно вырисовывались холмы. Я отвернулась и ощутила надежность своей ярко освещенной комнаты. Теплые розовые оттенки согревали. Мне нравился мой образ жизни. Нравился мой дом-капсула. Ни за что на свете не стану я больше снимать жилье вместе со всякими… с другими людьми. Я надеялась найти способ заработать настоящие деньги, и очень скоро.
К сожалению, мудрость более свойственна старости. Считается, что когда ты стареешь (и, следовательно, становишься мудрее), то лучше понимаешь человеческую натуру и окружающий мир. Мне двадцать девять, стало быть, на моем поясе мудрости уже
