— Развяжи меня! — повторил Пар, на этот раз более настойчиво. Он ждал, а девочка смотрела на него. Он почувствовал, как в него закрадывается сомнение. Что-то здесь не так.
— Я обниму тебя, — неожиданно сказала девочка.
Она подошла к нему, страстно обхватила его руками и, бормоча что-то непонятное, прижалась к нему, как пиявка, — будто хотела зарыться в него. «Что происходит с этим ребенком?» — подумал он в замешательстве. Она казалась потерянной, возможно даже испуганной, нуждающейся в нем так же, как он…
Эта мысль пропала сразу, как только он почувствовал, что она трется о него, о его одежду, потом уже о его кожу. Ее пальцы впились в него, и он ощутил, как они сжимаются, сжимаются… Ее кожа соприкасалась с его кожей, будто на них не было одежды. Она впивалась и впивалась в него, сливаясь с ним, становясь его частью…
«О Тени! Что происходит?»
Пар ощутил вдруг страшное отвращение. Он закричал, вздрогнув от ужаса, ударил ее ногой и отбросил в сторону. Она упала на четвереньки, ее детское личико ужасным образом преобразилось, она улыбнулась, как хищник при виде добычи, глаза у нее загорелись красным светом.
— Отдай мне свою магию, мальчик! — проскрипела она совсем не детским голосом. Тогда он понял.
— О нет, нет, — шептал он, пока девочка медленно поднималась на ноги.
Ребенок был порождением Тьмы.
— Дай мне ее! — требовательно повторила она. — Дай мне войти в тебя и насладиться твоей магией! — Она пошла к нему совсем как обычная девочка, если бы не ее лицо, и потянулась к Пару, и он опять ударил ее ногой. Она злобно улыбнулась и отступила. — Ты мой, — мягко сказала она. — Гномы отдали тебя мне. Я получу твою магию, мальчик. Лучше отдайся мне сам. Увидишь, как это приятно!
Она подобралась к нему, как кошка к своей жертве, увернулась от пинка и с воем присосалась к нему. Пар сразу же ощутил внутри нее какое-то движение и, заставив себя посмотреть вниз, увидел, как что-то темное слабо мерцает внутри тела девочки, пытаясь проникнуть в его собственное тело. Он ощущал присутствие этого, будто ледяной холод солнечным днем, будто муху, щекочущую лапками его кожу. Порождение Тьмы искало пути, чтобы проникнуть в него. Он откинул голову назад, сжал челюсти и напрягся, пытаясь ей противостоять. Порождение Тьмы хотело проникнуть в него, слиться с ним. О нет! Он не должен допустить этого! Не должен!
И тогда он неожиданно закричал, изливая в песне желаний весь свой ужас и отвращение. Созданный им призрак не был похож на какое-либо известное ему существо, потому что Пар понял, что даже самые зловещие образы, создаваемые им раньше, не действуют на порождения Тьмы. Этот призрак появился из какого-то темного уголка его подсознания и был его собственным творением — что-то такое, чего он и сам не мог понять: темное бесформенное существо, оно вилось вокруг него, как паутина, которую вьет паук вокруг своей жертвы. Порождение Тьмы зашипело и отпрянуло, изрыгая проклятия и сражаясь с пустотой. Потом опять упало на четвереньки, что-то невидимое заставляло извиваться и дрожать детское тело. При виде этого Пар умолк и устало качнулся на ремнях.
— Не приближайся ко мне! — предупредил он ее, тяжело дыша. — Не вздумай прикоснуться ко мне еще раз!
Он не знал, что именно он создал и как, но порождение Тьмы согнулось в свете костра и беспомощно посмотрело на него. Отблески того, что находилось внутри тела девочки, коротко замерцали и погасли. Красный свет в глазах потух. Ребенок медленно встал и выпрямился — теперь это опять был ребенок, беспомощный и потерянный. Темные глаза несколько мгновений вглядывались в него, девочка тихо повторила:
— Обними меня.
Потом крикнула что-то в сгущающуюся темноту за пределами пещеры, и появились гномы-пауки, несколько десятков, которые, кланяясь, подползли к ней. Она сказала что-то на их языке, и Пар вспомнил, что эти существа очень суеверны и поклоняются духам. Сейчас они порабощены порождением Тьмы. Пару захотелось кричать.
Гномы-пауки подошли к нему, освободили от ремней, схватили за руки и за ноги и понесли. Девочка встала у них на дороге.
— Обнимешь меня? — Она казалась почти несчастной.
Он покачал головой, пытаясь освободиться от дюжины рук, цепко державших его. Пара вынесли наружу, в полумрак, где дым от костров и испарения, поднимающиеся откуда-то снизу, смешивались и извивались как в сонном кошмаре. Его поставили на краю пропасти, и он посмотрел вниз, в пустоту.
Девочка была рядом, ее голос звучал мягко и вкрадчиво.
— Древнее болото, — прошептала она. — Там живут оборотни. Ты знаешь, что такое оборотни, мальчик-эльф? — Он застыл. — Если не обнимешь меня, то достанешься им. Они съедят тебя вместе со всей твоей магией.
Пар рванулся и разбросал тех, кто его держал. Порождение Тьмы зашипело и отпрыгнуло в сторону, гномы-пауки отпрянули. Он бросился вперед, пытаясь прорваться, но его оттеснили назад. К нему потянулись руки — кривые, волосатые и цепкие. Он потерялся в водовороте волосатых тел и шипящих голосов, слыша только свой собственный голос, кричащий внутри него: «Нельзя снова попасть им в лапы, нельзя позволить себя схватить!»
Неожиданно он оказался на краю обрыва и призвал магию песни желаний, чтобы отогнать пауков, окруживших его. Он отчаянно расчищал себе путь к спасению. Порождение Тьмы растворилось где-то в тумане.
Внезапно доликец почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, как край обрыва проседает под весом нападающих. Он потянулся к ним, пытаясь поймать кого-нибудь, чтобы удержаться, но его руки схватили пустоту. Он сорвался с обрыва и полетел в пропасть. Порождение Тьмы, гномы-пауки, огни, пещеры — все исчезло. Он упал на склон и покатился кубарем сквозь густые заросли кустарника и травы между валунами. По счастью, он миновал обломки скал, о которые мог разбиться насмерть или покалечиться, и наконец после долгого полета приземлился, провалившись в раскрывшую ему объятия темноту.
Некоторое время он был без сознания. А когда очнулся, то обнаружил, что лежит в высокой мокрой болотной траве. Он понял, что трава смягчила падение и, вероятно, спасла ему жизнь. Долинец лежал задыхаясь и слушал, как стучит сердце у него в груди. Когда он немного пришел в себя и его зрение прояснилось, то осторожно поднялся на ноги и ощупал себя. Все тело было в ссадинах и синяках, но, похоже, он ничего не сломал. Пар постоял не двигаясь и прислушался. Где-то далеко наверху звучали голоса гномов-пауков.
Пар решил, что сейчас они спустятся за ним. Надо отсюда убираться.
Он огляделся.
Сумерки сгущались, быстро приближалась ночь. В высокой траве сновали мелкие, почти неразличимые зверьки. Булькающая трясина окружала островки твердой земли. Засохшие деревья причудливых силуэтов и кустарник завершали пейзаж. Отдаленные звуки доносились словно ниоткуда. Все казалось одинаковым, как в бесконечном лабиринте.
Пар глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Теперь он знал, где находится. Упав с хребта, он оказался в Древнем болоте. Так, желая избежать ужасного конца, он только ускорил его: попал прямиком туда, куда порождение Тьмы угрожало его отправить, — во владения оборотней.
Он сжал зубы и двинулся вперед. «Пока я только на краю болота, — говорил себе Пар, — не в самом болоте, и значит, еще не все потеряно».
Пар видел у себя за спиной горный хребет, по нему можно ориентироваться. Если он сумеет уйти подальше на юг, то будет спасен. Но нужно торопиться.
Он почти физически ощущал взгляды оборотней, наблюдавших за ним.
В его памяти, подстегнутой страхом, всплыли рассказы об оборотнях. Создания древней магии, чудовища охотились на тех, кто заблудился или специально отправлен в болото. Основной пищей чудовищ были гномы-пауки; те верили, что оборотни — это духи, требующие жертвоприношений, и покорно отдавали им своих соплеменников. Пар похолодел от этой мысли. Вот что готовило ему порождение Тьмы.
Усталость замедляла его движения и делала шаг неустойчивым. Он несколько раз падал, а однажды
