Уолкер давно здесь не был.
Коглин когда-то предостерегал его насчет Угрюма-из-Озера — призрака, обитавшего здесь. Призрак был древнее, чем сам край Четырех Земель. Он хвастался, что пережил Великие Битвы, что жил еще во времена старого мира. Как и все призраки, он знал тайны, недоступные смертным. Была у него и собственная магия. Это злобное и жестокое создание, навечно запертое здесь по никому не известным причинам, не могло умереть и ненавидело свое бестелесное пустое существование, которое вынуждено было влачить. Дух отыгрывался ка людях, приходящих к нему со своими вопросами, дразня их двусмысленными ответами, насмехаясь над тем, что они смертны, и чаще раскрывая им то, что они предпочли бы хранить в тайне, чем то, что хотели бы от него услышать.
Больше трехсот лет назад к Угрюмому озеру приходила Брин Омсворд — она хотела узнать путь в Мельморд, чтобы уничтожить Идальч, книгу черной магии. Призрак хитрил с ней, пока она не поймала его в ловушку с помощью магии песни желаний и не вытянула из него еще большей хитростью ответ на свой вопрос. Злой дух навсегда запомнил это: Брин была единственным человеком, сумевшим обвести его вокруг пальца. Уолкер во времена своего детства слышал эту историю бесчисленное множество раз. А после того как он переселился на север, в долину Каменного Очага, расставшись с именем Омсвордов и их наследием, он понял, что Угрюм-из-Озера ждет его. Брин Омсворд покинула этот мир, но злой дух был бессмертен, и он решил, что кто-то должен ответить за его унижение. И если уже невозможно добраться до прямой виновницы его позора, то расквитаться с одним из ее прямых потомков тоже неплохо.
Коглин советовал ему держаться от озера подальше. Призрак уничтожит его при первой же возможности. Тот же совет получили в свое время его родители и прислушались к нему. Но Уолкер Бо переживал тогда непростой период своей жизни: ему хотелось понять, кто он такой и чего стоит. И он отправился к Угрюмому озеру. Поскольку призрак никогда не встречался больше чем с одним человеком одновременно, Коглин вынужден был остаться. Эту встречу и Угрюм, и Уолкер запомнили навсегда. Она длилась почти шесть часов.
Призрак использовал против Уолкера все мыслимые и немыслимые уловки, какие только имелись в его распоряжении, рассказывая о его настоящем и будущем, искусно переплетая правду и ложь. Он мучил его логическими парадоксами, сводящими с ума, насылал на него лживые и злобные видения о нем самом и о тех, кого Уолкер любил. Уолкер все выдержал. Истощив свой арсенал, призрак проклял Уолкера и растворился в тумане.
Тогда Уолкер вернулся в Каменный Очаг, зная, что получил ответ на свой вопрос. И до сегодняшнего дня Уолкер сюда не приходил. Он вздохнул. В этот раз ему придется труднее. Он мог бы попытаться скрыть от Угрюма причину своего прихода — желание узнать, где находится черный эльфийский камень. Он мог бы применить какую-нибудь хитрость или предложить призраку какую-нибудь игру, чтобы сбить его с толку и узнать все, что нужно, обманом. Призрак любил игры. Но вряд ли это поможет. Каким-то образом злой дух всегда знает истинную причину прихода того или иного человека.
Уолкер Бо почувствовал, что туман липнет к нему, словно живое существо, лаская его маленькими мягкими невидимыми пальцами. Это было неприятно.
Он шел, и дневной свет постепенно мерк, темнота вокруг него сгущалась. Тени в серой дымке удлинялись, дрожали и передразнивали то, что породило их. Уолкер плотнее завернулся в плащ, обдумывая слова, которые он скажет призраку, аргументы, которые могут ему понадобиться, игры, в которые будет с ним играть, если придется.
Он перебрал в уме события своей жизни — те, что призрак скорее всего будет обыгрывать, — относящиеся главным образом к дням его юности, когда Уолкера беспокоило его отличие от других, и опасности, угрожавшие ему в связи с этим.
Его уже тогда называли Темным Родичем многие обитатели деревушки Тенистый Дол. Темной казалась им жизнь бледного молодого человека, всегда замкнутого, умеющего порой читать чужие мысли, предсказывать те или иные события и даже заставлять их случаться, способного понимать то, что скрыто от других. Дядя Пара и Колла был странный человек. Даже его фамильное имя Омсворд ему как-то не подходило. Он был Темным Родичем, человеком старше других, если не годами, то знаниями.
Деревья перед ним резко расступились, и он вздрогнул от неожиданности. Он стоял на берегу озера, каменистые берега справа и слева уходили в туман, воды ласково шелестели, накатываясь на берег. Уолкер Бо выпрямился, будто закрывшись стальной броней, его разум сосредоточился на предстоящем, мысли очистились от всего постороннего.
Он стоял и ждал, как одинокое изваяние.
В тумане над водой что-то зашевелилось, не в одном месте, а сразу в нескольких. Где-то далеко, за серой пеленой, окутавшей озеро, за скалистыми отрогами, окаймляющими узкую долину, в пустом небе прозвучал чей-то шепот:
«Темный Родич».
Уолкер слышал эти слова, прозвучавшие где-то в дразнящей близости. Он не ответил. Он продолжал ждать.
Тогда отдельные движения над водной поверхностью внезапно сосредоточились в одном месте, сошлись в какой-то бестелесный, бесцветный силуэт, приближающийся к Уолкеру. По мере приближения призрак приобретал человеческие очертания, увеличиваясь в размерах — и вот уже возвышаясь так грозно, словно был готов сокрушить все, что окажется на его пути. Уолкер не двигался. Бестелесный силуэт стал тенью, тенью с человеческим лицом.
Уолкер Бо бесстрастно наблюдал, как злой дух Угрюмого озера встал перед ним, бестелесный фантом, лицо призрака показалось из тени, и Уолкер увидел, в чьем обличье явился к нему дух.
— Ты пришел, чтобы принять мой вызов, Уолкер Бо? — спросил призрак.
Несмотря на всю свою выдержку, Уолкер вздрогнул. На него смотрело темное, задумчивое лицо Алланона.
Наступила тишина, она заполнила все пространство склада от пола до потолка, шесть пар глаз напряженно смотрели на Падишара Крила.
Он только что объявил, что они снова попытаются спуститься в Преисподнюю.
— На этот раз мы сделаем по-другому, — сказал он. Его худое лицо выражало неукротимую решимость, будто только силой можно было заставить их взяться за дело. — На этот раз никаких хождений по парку с веревочными лестницами. В Преисподнюю есть вход, он расположен в подвальном этаже поста Федерации. Через него мы и пройдем. Мы направимся прямо на пост, оттуда в Преисподнюю и обратно — и лучше ничего не придумаешь.
Пар бросил быстрый взгляд на других. На лицах Колла, Моргана, Дамсон Ри, повстанцев Стасаса и Друтта было выражение недоверия и благоговения. То, что предлагал Падишар, казалось неслыханно дерзким. Все хотели услышать, как он собирается осуществить свой план.
— Смена часовых у поста Федерации происходит дважды в день — на рассвете и на закате. Две смены караула, по шесть человек в каждой. Раз в неделю караул меняют полностью. Как раз сегодня, сразу после заката, это и должно произойти. Я знаю, я специально выяснял это. — Его лицо исказила знакомая волчья усмешка. — Сегодня, за пару часов до заката, на пост прибудет особая группа, чтобы проверить состояние казарм перед расквартированием смены на следующую неделю. Командир поста захочет, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Дневная смена спокойно пропустит эту группу внутрь, потому что ее это в конечном счете не касается. — Он сделал паузу. — Этой группой, конечно, будем мы. — Он подался вперед, в его глазах появилось напряжение. — Оказавшись внутри, мы разберемся с отдыхающей ночной сменой. Если справимся с ней без лишнего шума, дневная смена даже не узнает, что произошло. Часовые будут нести службу как обычно, обходя свои маршруты и никого не пуская внутрь. Но для страховки мы запрем дверь изнутри. Потом спустимся в подвал и оттуда попадем в Преисподнюю. Будет еще достаточно светло, и мы быстро отыщем то, что нужно. Потом поднимемся обратно по лестнице и выйдем тем же путем, каким вошли.
Некоторое время все молчали. Потом Друтт хмуро сказал:
— Нас узнают, Падишар. Нас узнает кто-нибудь из тех солдат, что нас тогда брали.
Падишар помотал головой:
— Ту самую смену, дежурившую, когда нас брали, отправили на отдых.
— А командир?
