найти путь сквозь огонь, дым, обломки, летящие после взрывов, все еще изумляло его. Он не пытался объяснить это чудо. Жизнь была даром, который ты принимал, не подвергая тщательному рассмотрению.
И тем не менее, ему не хотелось бы вновь так испытывать свою удачу. Когда он вернется в Мартовскую Дымку, он по-прежнему будет водить воздушные корабли, но в более безопасных местах.
— Как ты думаешь, о чем они говорят? — спросила Руэ, наклонившись к брату поближе, чтобы ее слова не унес ветер.
На некотором расстоянии от них Бек Омсворд стоял со своей сестрой — две одинокие фигуры, поглощенные напряженным, серьезным разговором. Их спор затянулся. За ними наблюдали с корабля те немногие, кто еще оставался, — Арен Элессдил, Квентин Ли, Спаннер Фрю, Келсон Ри и Бритт Рилл — и терпеливо ожидали, чем он закончится.
— Они говорят о выборе, который она сделала, — спокойно ответил Рыжий Верзила. — О выборе, который Бек не может принять.
Они прилетели с побережья вчера, Крылатые Всадники, Предд и По Келлес, покинули их там, чтобы вернуться домой, в Бухту Крыла: их миссия была завершена, обязательства по ведению разведки и обеспечению экспедиции продовольствием выполнены. Их помощь была неоценимой. Тяжело было наблюдать за их последним отлетом, трудно было осознавать, что они больше не будут оберегать корабль. К некоторым вещам Альт Мер привык настолько, что не мог представить без них своей жизни. С Крылатыми Всадниками было именно так.
Однако он еще увидится с ними. На побережье, над Синим Разделом в более спокойные дни и при лучших обстоятельствах.
Они бы уже вернули Арена Элессдила и голубые эльфийские камни в Арборлон, к эльфам, если бы Грайан Омсворд не настояла на том, что сначала они должны посетить Зубы Дракона, Сланцевую долину и Хейдисхорн. Она не желала слышать никаких аргументов против. Она кое-что должна Страннику, сказала им Грайан. Она должна прийти туда, где сможет призвать мертвых, чтобы говорить с ними, туда, где дух друида сможет сказать ей то, что она должна знать.
Когда она сообщила им причину, они были настолько ошеломлены, что не нашли что сказать. Даже Бек не мог поверить этому. Ни тогда, ни сейчас.
— Она может ошибаться, — настойчиво продолжала Руэ. — Она может принимать на себя больше, чем когда-либо ей предназначалось.
Альт Мер кивнул:
— Может быть. Но никто из нас так не думает, даже Бек. Она была спасена для этого, мечом Шаннары и любовью брата была восстановлена ее целостность. — Он поморщился. — Я выражаюсь почти как поэт.
Она улыбнулась:
— Почти.
Они смотрели на спорящих. Бек яростно жестикулировал, но Грайан просто стояла, безмолвно перенося бурю его гнева, в ее неподвижной позе отражалась спокойная решимость. Чародейка приняла решение. Альт Мер понимал это, а она была не из тех, кого можно легко переубедить. Разумеется, это было больше чем упрямство. Это было ее уверенностью в своем предназначении. Это было ее пониманием того, что от нее потребуется, чтобы искупить тот ущерб, который она принесла столь многим за все те годы, что она была ведьмой Ильзе.
«Когда с этим будет покончено, — думал Альт Мер, — ничто не останется прежним, ни для кого из нас. Наши жизни изменятся навсегда. Может быть, изменятся жизни всех людей в Четырех Землях».
То, что ожидало их в предстоящие дни, было решено — новый орден, новое начало, проникновение в прошлое, чтобы найти надежду для будущего. Все это последует после того, что случится здесь этой ночью, в горах Зубы Дракона, в Сланцевой долине, на берегу Хейдисхорна. После того, как Грайан Омсворд вызовет дух Странника.
Так она сказала им.
Редден Альт Мер находил, что трудно спорить с преемником Уолкера Бо, новым друидом, который будет служить Четырем Землям.
Бек ни во что такое не верил. Он слишком многое перенес, чтобы благополучно доставить сестру домой, и теперь не мог позволить ей отправиться в странствие, снова подвергая себя риску, возможно большему, чем когда-либо.
— С чего ты взяла, что тебе предначертано добиться того, чего не смог даже Странник?! — раздраженно выкрикнул он, желая, чтобы она отступила перед лицом его глубокого возмущения. — Он не смог вернуться ради этого, не сумел спастись, чтобы возродить орден друидов. Почему ты считаешь, что у тебя это получится? Его, по крайней мере, не ненавидели повсюду!
Последние слова он выпалил в отчаянии и тут же пожалел об этом. Но Грайан, казалось, не была задета ими, она протянула руку и нежно прикоснулась к его лицу.
— Не злись так, Бек. В любом случае твоя жизнь не во мне. Твоя жизнь в ней.
Она бросила взгляд на «Ярла Шаннару» и Руэ Меридиан. Бек не посмотрел туда вслед за ней.
— Мы обсуждаем не мою жизнь, — настаивал он. — Это твоя жизнь будет растрачена впустую, если ты последуешь по этому пути. Почему бы тебе просто не отправиться домой вместе со мной, не пожить для разнообразия в спокойствии и комфорте, а не пускаться в неизвестность, пытаясь содеять нечто невозможное?
— Я еще не знаю точно, чего от меня ждут, — ответила она спокойно. — Я знаю лишь то, что было открыто мне магией меча Шаннары: я должна стать следующим друидом и искупить сотворенное мною зло, приняв эту ответственность. Если моими усилиями будет сформирован Круг друидов, как настаивал Странник, тогда орден вновь обретет сильное влияние в Четырех Землях. Вот ради чего я была спасена, Бек. Вот ради чего Странник отдал свою жизнь, — чтобы я смогла достичь тех целей, которые он поставил себе, зная, что не доживет до их воплощения. — Она приблизилась и положила свои тонкие руки ему на плечи. — Я делаю это не из-за глупых ожиданий или эгоистичной потребности. Я поступаю так из чувства долга, чтобы сделать что-то, что сможет искупить кошмарно прожитую жизнь. Взгляни на меня, Бек. Посмотри, что я наделала. Я не могу смириться с тем, кто я. Я не могу не воспользоваться шансом искупить свою вину. Странник рассчитывал на это. Он достаточно хорошо знал меня, чтобы понимать, что я почувствую, когда мне будет явлена истина. Он верил: я сделаю то, что нужно, чтобы искупить зло, причиненное мною людям. Подло было бы предать его сейчас.
— Ты не предашь его, если станешь той, кем была бы с самого начала, если б ничего этого не случилось.
Она печально улыбнулась:
— Но это случилось. Это произошло, и мы не можем изменить прошлого. Я должна жить с этим. — Она обняла его обеими руками и прижала к себе. Сначала он стоял, застыв в ее объятиях, затем мало-помалу напряжение и гнев оставили его, и он тоже обнял ее. — Я люблю тебя, Бек, — молвила она. — Мой младший брат. Я люблю тебя за то, что ты сделал для меня, за то, что верил в меня, как никто другой, за то, что понял, кем я смогу стать, если освобожусь от Моргавра и его лжи. Это не изменится, даже если переменится все остальное в мире.
— Я не хочу, чтобы ты уходила. — Его слова были полны горечи. — Это нечестно.
Она тихо вздохнула и зашептала ему на ухо:
— Мне не было суждено вернуться домой с тобой, Бек. Это не моя жизнь, мне уготовано иное. Я не была бы счастлива, не смогла бы после всего, через что мне пришлось пройти. Коран и Лира — твои родители, но не мои. Их дом — твой. Мой — где-то в другом месте. Ты должен примириться с этим. Если я хочу обрести покой, то должна возместить тот ущерб, который нанесла, искупить ту боль, которую причинила. Я могу сделать это, следуя судьбе, которую указал мне Странник. Друид может изменить жизнь многих. Может быть, то, что я стану одним из них, изменит и мою жизнь.
Бек обнял ее еще крепче. Он чувствовал правоту ее слов и свою уверенность в том, что, какие бы доводы он ни приводил, какие бы препоны ни чинил, она не изменит своего решения. Он ненавидел саму мысль о том, что утрачена всякая возможность жить как брат и сестра, семьей. Но в то же время он
