людских жизней позабыто, опечалила его. Все же он полагал, что память об умерших должна храниться в сердце. Это самое надежное место.
Два Медведя привел Логана к самым скалам, на маленькое кладбище, которое было отделено от основного растрескавшейся асфальтово-щебеночной дорогой. Они пробрались сквозь траву и сорняки мимо гранитных и мраморных камней к паре массивных дубов. Перед деревьями располагался плоский, ничем не украшенный памятник.
Большой человек остановился и указал на него. Логан посмотрел на надпись.
— Кто такая Мэрион Кейз? — спросил Логан.
В ответ Два Медведя провел рукой перед камнем и старая надпись истаяла, обнаружив новую:
— Я замаскировал ее после начала войны — чтобы спрятать могилу от тех, кто может повредить Нест Фримарк, даже мертвой, — тихо сказал индеец. — Даже в ее костях таится великая сила. Сила, которая не должна попасть в неправильные руки.
— Что означает эта надпись —
— Она была чемпионкой Олимпийских игр по бегу на средние дистанции. И выигрывала много раз. Для нее это имело большое значение, хотя ее самое важное наследие заключается не в этом. Я вернулся сюда после ее смерти, похоронил ее и поставил этот камень. Я знаю, что ее дело не завершено. И оно связано с этим местом. Сядь рядом со мной.
Индеец опустился на землю около могилы, скрестил ноги и сложил руки на груди. Посмотрев на него, Логан сделал то же самое.
— Что мы делаем?
Вместо ответа О'олиш Аманех приложил палец к губам, приказывая молчать. Потом он закрыл глаза и замер. Логан смотрел на него, ожидая, что произойдет. Спустя некоторое время большой человек тихо заговорил нараспев на языке, неизвестном Логану. Должно быть, это был язык его народа. Его голос нарастал и опадал, наполняя тишину плавными раскатами, чередующимися с внезапными паузами. Логан поднял посох и держал его перед собой, готовый ко всему. Он не знал, чего ждать. Он боялся, что этот речитатив извлечет на свет божий то, с чем он предпочел бы не встречаться.
Но ничего не появилось, даже пожиратели, которых он видел раньше. После нескольких тревожных минут Логан расслабился.
Потом из земли, из самой могилы появились крошечные огоньки и заплясали в воздухе перед Логаном. Танец продолжался какое-то время, огоньки закружились вихрем и сформировались в сложный запутанный узор. Потом пляска стала бурной и неистовой — и вдруг огоньки вспыхнули ярким белым пламенем, упали на землю, как камешки, и исчезли. Речитатив прекратился. Два Медведя продолжал сидеть неподвижно, лишь хрипло и учащенно дышал.
Логан прикрыл глаза, чтобы восстановить зрение после яркой вспышки света. Когда он снова открыл их, Два Медведя уже смотрел на него.
— Дело сделано. Она дала нам то, что нужно.
Два Медведя потянулся, сгреб с могильного холма разбросанные там белые косточки и сунул их в карман. За мгновение до этого Логан был уверен, что там ничего нет! Два Медведя поднялся и двинулся во тьму. Логан снова послушно последовал за ним.
Они вернулись к костру и столу для пикника, за которым недавно сидели. Огонь пылал все так же ярко, хотя никто из них не подбрасывал туда топлива. Логан оглядел участок земли, освещаемый костром. Все было так же, как до их ухода.
— Вот как ты отыщешь дитя, — вдруг сказал Два Медведя.
Он выложил на стол черную ткань, расстелил ее и осторожно разгладил. Когда он расправил все морщинки, то сунул руку в карман и вытащил белые косточки, держа их так, чтобы Логан мог рассмотреть.
Это были человеческие кости.
— Это кости правой ладони Нест Фримарк, — тихо произнес О'олиш Аманех. — Возьми их.
Логан решил не спрашивать, как он добыл эти кости из гроба. Некоторые тайны лучше не знать. Вместо этого он сделал то, о чем его просили: взял кости и подержал на согнутой ладони. Он удивился, какие они легкие и хрупкие на ощупь. Некоторое время Логан оценивал свои ощущения, потом вопросительно посмотрел на большого человека.
— Теперь кинь кости на ткань, — последовал приказ.
Логан помедлил, потом рассыпал кости по ткани. Сначала ничего не произошло. Кости лежали кучкой, их белизна контрастировала с черной поверхностью ткани. Внезапно они начали дергаться и трястись, потом заскользили по гладкой поверхности ткани и сошлись вместе, образуя ладонь и пять пальцев.
Когда они соединились, все пять пальцев были вытянуты в одном направлении, указывая на запад.
— Вот где ты найдешь дитя, Логан, — едва слышно произнес Два Медведя. — Где-то на западе. Ты должен идти туда.
Индеец собрал кости, завернул их в черную ткань и вручил узелок Логану.
— Кости будут указывать тебе путь в поисках. Кидай кости, когда понадобится. После того, как ты найдешь дитя, отдай ему кости его матери, и он будет знать, что делать.
Логан запихнул сверток с костями в карман куртки. Он не знал, стоит во все это верить или нет. Пожалуй, стоит. Мир теперь стал чудным и непонятным, а странности — обычным делом.
— Я найду дитя, отдам ему кости, и что потом? — попытался выяснить он.
— Ты должен везде следовать за ним. Ты должен защищать его ценой собственной жизни. — Взгляд индейца стал удивительно мягким и рассеянным. — Ты должен помнить, что я сказал. И верить. Это дитя — последняя надежда человечества. Последняя ниточка, связывающая его с будущим.
Логан некоторое время смотрел на него, потом ошарашенно покрутил головой.
— Но я просто человек!
— История человечества показывает, что одного человека вполне достаточно.
Логан молча пожал плечами.
— Тебе помогут. Другие люди отыщут тебя. Некоторые из твоих новых сторонников будут очень сильны, — возможно, даже сильнее, чем ты. Но никто их них не сделает то, что необходимо, лучше тебя. Ты защитишь дитя. Твое великое мужество и храброе сердце.
Логан улыбнулся.
— Красивые слова.
— Слова правды.
— А почему бы тебе не сделать это самому, Два Медведя? Почему ты выбрал меня? Ты сильнее и могущественнее любого Рыцаря Слова. Разве не ты больше подходишь для этой задачи?
О'олиш Аманех улыбнулся.
— Когда-то, возможно, и подходил. До Нэм, до того, как разбили мое сердце. Теперь я слишком стар и устал. Я слишком мягок внутри. Я не хочу больше бороться. Я полон болью и печалью от воспоминаний о всех сражениях, которые я уже выиграл. Бремя истории моего народа достаточно тяжело. Я последний из оставшихся, и как последний, несу на себе груз все тех, кто ушел.
Логан сцепил иссеченные шрамами руки и положил их на стол.
— Хорошо, я сделаю все, что смогу.
