— Ты один пойдешь по улицам.
— Иногда на улицах безопаснее.
— Не произноси таких слов.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя еще больше. — Она крепко поцеловала его, потом оттолкнула, ее черные глаза сияли, лицо отражало бурю эмоций. — Я хочу тебя. Я хочу от тебя всего. Я хочу быть с тобой навсегда.
Тесса снова поцеловала Ястреба, потом повернулась, стремительно проскользнула в дверь туннеля и исчезла. Ястреб постоял, прислушиваясь к звуку задвигающихся запоров и к наступившей потом тишине. Он пылал от волнения и разрывался от страха, он едва владел собой. Два слова пульсировали у него в голове в такт ударам сердца.
Глава четырнадцатая
— Кирисин, — прошептал Биат через щель в открытой двери. — Ты собираешься идти спать?
Мальчик-эльф посмотрел на друга через плечо и увидел его узкое худое лицо в тусклом свете свечи.
— Я как раз заканчиваю, — ответил он.
— Ты знаешь, который час?
Кирисин покачал головой.
— Ну, еще не рассвело.
Биат изобразил на лице отчаяние и исчез, дверь закрылась. Кирисин вновь начал писать.
Он сидел на крошечной веранде дома, который поделили между собой шестеро — Биат, Эриша, Рэйа, Джэм, Гилн и он сам. Четверо были родом из Цинтры, остальные приехали из других мест, чтобы участвовать в Избрании.
Большая часть эльфийского народа обитала в Цинтре, но существовали и другие небольшие сообщества, разбросанные по миру и также жившие в лесах. При выборе Избранных Элкрус могла бы ограничиться только эльфами, живущими рядом с ней. Но, видимо, ей нравилось, когда они собираются отовсюду, и так было с незапамятных времен. В конце концов Элкрус есть Элкрус — она имела право получать то, что хотела.
Когда Кирисин познакомился с ней, у него захватило дух. Сначала пред ним предстали великолепные, поражавшие красотой деревья, потом он увидел Элкрус. Высокое и стройное дерево, чей облик превосходил все представления о величии или грации. Серебристая кора и темно-красные листья создавали неповторимую ауру покоя, мерцание ее листвы наводило на
Элкрус создали много веков назад, чтобы сохранить Запрещение, барьер, за который отбросили демонов во времена волшебства. До тех пор, пока она существует, они не смогут освободиться. Избранные являлись слугами Элкрус, призванными беречь ее. Это была великая честь, но она не включала в себя выяснения причин или побуждений Элкрус. От слуг Элкрус требовались преданность и подчинение, удовлетворение личного любопытства не приветствовалось.
Все же Кирисину очень хотелось лучше понять ее. О ней знали так мало, большая часть знания была собрана из отрывочных сведений, полученных за годы службы многих поколений Избранных. Элкрус существовала уже тысячи лет, и почти все, что было написано о ней во времена ее создания, утрачено…
Как и многое из того, чем обладали эльфы, — напомнил себе Кирисин. Как, в частности, магия. Когда- то мир был полон магии, и большая часть ее принадлежала эльфам. Но эльфы лишились магии, так же, как утратили свой образ жизни. В начале времен они представляли собой доминирующую расу. Теперь эльфы — чуть больше, чем легенда. Мир населили люди, и они не знали о магии. Все они умели лишь жестоко обращаться с природой, брать от нее то, что хотели, не заботясь о причиненном ущербе.
«Люди, — с внезапной злостью подумал он. — Разрушители».
Кирисин тряхнул копной светлых волос и приписал эти слова внизу, добавив к остальным рассуждениям. Каждую ночь, перед тем как уснуть, он писал дневник, внося туда размышления и открытия, чтобы потом, когда срок его службы завершится, иметь записи, которые можно просматривать. Может быть, если бы в прежние времена велись такие же записи, не получилось бы так, что теперь слишком много знаний оказалось утеряно. Особенно об Элкрус.
По логике вещей Избранные и должны быть теми писцами, что ведут записи, но это мало кто делал. Срок службы краток. Избираемые во время летнего солнцестояния из мальчиков и девочек, которые вступили в первый год взрослой жизни, они служили Элкрус только один год, а затем передавали обязанности новой группе. Дерево никогда не выбирало больше восьми или меньше шести служителей. Вполне достаточно, чтобы выполнить требуемый долг по уходу за ним и заботиться о садах, в которых оно укоренилось.
Само Избрание было ритуалом. Все кандидаты на рассвете, в день солнцестояния, проходили под ветвями дерева. Избранными становились те, кто ощутил легкое прикосновение одной из нижних ветвей к своему плечу — единственный раз, когда Элкрус хоть как-то общалась с ними. Как она делала свой выбор, как решала, кто будет служить ей следующие двенадцать месяцев, — было неразрешимой загадкой. Она была чувствующей, но закрытой для общения. Практика показала, что Элкрус создана такой и что ее природа, несмотря на нечеткость сохранившихся записей, требует, чтобы она испытывала постоянную связь с разумными существами. Отсюда и присутствие эльфов, которые ежедневно присматривают за ней Кирисин написал последние строки, отложил пишущие принадлежности и потянулся. Солнце встанет примерно через час, и все Избранные выйдут в сады поприветствовать Элкрус и пригласить ее в новый день. Конечно, это не более чем формальность. Так поступали все Избранные с незапамятных времен. Это традиция, основанная на необходимости поддерживать связь с деревом.
На самом деле странно. Элкрус наблюдала за ними, и все же по большей части она, кажется, даже не осознавала их присутствия. Это представлялось ему неправильным. Кирисин задумался об этом и потом потряс головой в порыве самокритики. Он несправедлив. Элкрус — дерево, а какое удовольствие дереву от теплых отношений с двуногим созданием, которое может по своей прихоти устроить лесной пожар?
— Чем ты занимаешься, Кирисин? — спросил знакомый голос.
Позади него стояла Эриша. Он не услышал, как она подошла, и рассердился. Она всегда умела подкрадываться незаметно. Эриша стояла, скрестив руки на груди, и обращалась к нему небрежно и покровительственно. Она была старше на пять месяцев, и ее назначили руководителем Избранных. А еще Эриша — дочь короля. Кирисин не часто задумывался об этом, но иногда хотел, чтобы она поменьше о себе воображала.
— Я как раз закончил записи в дневнике, — ответил он, приветливо улыбаясь.
Эриша не улыбнулась в ответ. В этом заключалась ее беда. Она относилась ко всему слишком серьезно, словно то, что они сейчас делают, превыше любых других дел, которыми им когда-либо посчастливится заняться. Нельзя относиться к тому, что ты делаешь, так серьезно. Это быстро старит и отнимает энергию и надежду. Кирисину казалось, что именно это произошло с его родителями, которые слишком упорно боролись за то, чтобы убедить короля основать второе поселение на склонах горы Парадиз, где много воды и чистейшего воздуха. Но покинуть Цинтру означало также покинуть и Элкрус — перспектива, которая лишь немногим казалось приемлемой. Большинство эльфов всегда жили рядом с ней, и нигде более, и они не представляли себе, что может быть иначе.
Дело было не только в том, что для заботы об Элкрус действительно требовались Избранные. Жизнь за пределами Цинтры — для других эльфов; цинтрийские эльфы принадлежали этому месту.
Конечно, таким образом эльфы не решали ни одну из стоящих перед ними проблем. Они ни на шаг не продвинулись в том, чтобы прекратить отравление природных ресурсов. Они никак не отреагировали на войны и эпидемии болезней, выкосившие людское население. Хуже того, они даже не обращали внимание
