– Теперь я даже довольна, что мы не спали вместе. У нас ничего бы не сладилось.
– То есть? Что ты хочешь сказать?
– Ты слишком мужественный для меня, Тоцци. Не знаю почему, но рядом с тобой всегда начинает казаться, что я маленькая девочка, а ты большой дядя и должен защищать меня.
Замечательно. Тоцци уставился на лампочку.
– Ты слишком уж мужчина, Тоцци. И в постели, наверно, сущий тиран.
Если бы ты только знала.
Стэси глубоко вздохнула.
– Пожалуй, в глубине души я всегда знала, что у нас ничего не сладится. То есть ты слишком уж правильный человек, агент ФБР и все такое прочее. Потом меня несколько смущает разница в возрасте. Видишь ли, после того как ты получил рану, я стала грезить о тебе. В определенном смысле ты очень романтичный персонаж. Пистолет, ловля преступников, работа в чужом обличье и так далее. Таких людей, как ты, встречаешь не каждый день. – Она выдавила улыбку и пожала плечами. – Но это, по крайней мере, для меня, романтика, а не реальность. Твоя жизнь, Тоцци, напоминает аттракцион «Русские горы», и я не хочу, чтобы меня катали. Я хочу сама выбирать маршрут.
Тоцци опустил взгляд, потом кивнул:
– Да... понятно.
Вздохнув, он примирился с тем, что остается в одиночестве – снова.
Они стояли под тусклой лампочкой, и оба не знали, о чем еще говорить. Стэси, в сущности, сказала все.
Тоцци указал большим пальцем на дверь.
– Стэси, мы все ждали тебя. Торта осталось еще много. Хочешь...
– Нет. Сейчас я не смогу сидеть в компании. Извинись за меня.
Тоцци кивнул:
– Ладно.
Стэси робко шагнула вперед, потом крепко обняла Тоцци и прижалась щекой к его плечу. Длинные бронзовые кудри покрыли его руку, словно одеяло.
– Я позвоню тебе, Тоцци. Не в ближайшие дни. Но когда-нибудь позвоню. – Она оторвалась от него, посмотрела ему в глаза и вымученно улыбнулась. – Мы остаемся друзьями, правда?
– Да... конечно.
Он глянул на лампочку и сморгнул слезу.
Стэси отошла от него и, пятясь, направилась к противоположной двери. Когда открыла ее, в тихий полумрак кладовой ворвались шум, лязг, яркий свет и пахучие пары кухни.
– Еще увидимся, Тоцци.
– Да... Увидимся.
Стэси вышла в кухню и прикрыла за собой дверь. Снова полумрак и тишина. Тоцци стоял один в заполненной ящиками кладовой и ощущал на своем плече запах Стэси.
Черт.
Когда он вышел, Гиббонс в одиночестве сидел у стойки и жадно смотрел по телевизору бейсбольный матч. Тоцци подошел и сел рядом.
– Я только что разговаривал с...
– Знаю, – перебил Гиббонс. – Рой сказал мне. У тебя что, нет денег на мотель?
Тоцци промолчал. Он был не расположен к остроумным ответам.
Гиббонс обернулся и мотнул головой в сторону кабины.
– Лоррейн и ее приятельница опять завели разговор о колледже. Я уж больше не мог слушать.
– Да?
– По случаю дня рождения хочу угостить тебя выпивкой. Чем-нибудь особенным. – Берт жестом подозвал Роя. – Слушай, есть у тебя эти сорта отличного шотландского виски? Те, что начинаются с «глен»?
– Есть «Гленфиддич» и «Гленливет».
– Давай того, что получше, обоим. Чистого.
– Даю.
Рой быстро поставил на стойку два стакана, выхватил бутылку из рядов возле зеркала и налил виски. Обычно Тоцци предпочитал пить со льдом, но сейчас чистое казалось наилучшим лекарством.
Гиббонс поднял стакан и посмотрел на своего напарника.
– Тоцци, я не люблю затрепанных тостов. Пожеланий долгой жизни, счастья и прочей чуши. На мой взгляд, это неосуществимые мечты и тщетные надежды. Давай выпьем просто за нас, Тоц, без всяких пожеланий. За нас и за всех мужчин на свете, которые каждое утро надевают брюки и делают то, что нужно. К черту беспокойство о том, что готовит нам будущее, к черту беспокойство о старости. Гони от себя
