Психопат

– Дональд, что ты собираешься делать?

– Я нехороший, – плаксиво протянул он. – Очень нехороший. Думаю о них, и все тут. Я нехороший.

– О ком ты думаешь, Дональд?

Он в отчаянии замотал лежащей на подушке головой.

– О девочках. – Посмотрел на свои трусы. – Я ничего не могу поделать. Он поднимается сам собой. Я нехороший.

– Нет, Дональд, ты ошибаешься. – Она протянула руку. – Дай сюда ножницы.

– Не-е-е-ет!

Она вздрогнула от его крика. Сердце подпрыгнуло.

– Нет. Нет. Нет. Я должен от него избавиться. Он не нужен мне. Он нехороший.

Сил хотела подойти еще ближе, но он сдернул трусы и опустил ножницы ниже...

Монахиня покраснела и отвернулась. Заставила себя смотреть только на его лицо.

– Дональд, послушай, пожалуйста. Ты слишком суров к себе. Сексуальные переживания являются иногда нор...

– Не-е-е-ет! -От вопля, казалось, в комнате все задрожало. – Я нехороший. Я должен отрезать его, пока он не заставил меня совершить что-то дурное.

Сил сделала глотательное движение, но горло у нее пересохло. Дональду нужно лекарство, полная доза. Она напоминала Солу, что нужно выписать новый рецепт. Почему он ее не послушал? Она никогда не видела Дональда таким расстроенным.

– Почему ты это делаешь, Дональд? Скажи мне.

Он скорчился и заплакал:

– Слишком много прегрешений. Слишком много прегрешений.

—Ты не грешник, Дональд. С тех пор как ты приехал сюда, я постоянно с тобой. Ты не плохой. Ты очень хороший. Ты усердно работаешь. Делаешь все, что тебя просят, и не жалуешься. По-моему, Дональд, ты очень хороший.

Сил сжала кулаки. Дональд не выходил из дома с тех пор, как Сол и Чарльз привезли его сюда. Сол настаивал, чтобы он постоянно находился в доме. Неудивительно, что этот человек запсиховал. Ему нужно выходить, дышать свежим воздухом.

– Дональд, послушай, пожалуйста. Не совершай этого над собой. Этобудет грехом. Твое дело – храм Бога. Понимаешь ты, что, изувечив себя, согрешишь перед Господом? Пожалуйста, не надо.

Она представила себе лужу крови. Да еще в своей постели. Дональд взглянул на нее. Глаза его были влажными.

– Я должен.

Голос его стал чуть слышным писком.

– Почему? Почему должен?

– Я уже сказал. Слишком много прегрешений.

Сил глянула на его трусы. Они оттопыривались. Он держал лезвие ножниц так, словно собирался чистить морковку. Она отвернулась и дважды перекрестилась.

– Не понимаю, Дональд. Что это значит – «слишком много прегрешений»? Кто грешит? Ведь не ты. Объясни мне.

– Все, – плаксиво протянул он. – Все грешат.

– Кто?

– Я. У меня нехорошие мысли.

– А кто еще?

– Парни.

– Какие?

На его лице отразилась ярость.

– От которых эти девчонки беременны.

– Да, тут ты прав, Дональд. А еще кто?

– Девчонки.

Ярость Дональда еще не улеглась. Он полагал, что монахиня должна знать все это.

– Они ведут себя, как блудницы. Они позволяют делать это с собой. Они тоже грешницы.

Сил кивнула, чтобы успокоить его:

– Да, Дональд, я знаю. В мире много грешников.

– Вы не знаете.Их очень много. Вы не можете знать всех. – Он уставился ей в глаза. – Не можете. Вы не знаете про девицу из телевизора. Так ведь?