остальную жизнь без тебя?
Гевин нахмурился.
– Разумеется, я не хочу, чтобы Кира была несчастлива.
Это единственная причина, по которой он отпустил ее после того, как она отказала ему. Гевин не сомневался, что Кира презирала бы жизнь, став его герцогиней и столкнувшись с его распутством и похотью.
– Но ты хочешь, чтобы она была с тобой?
Гевин вздохнул:
– Хочу и даже очень. Я пытался заставить ее остаться, предложил ей стать моей любовницей...
Брок снова улыбнулся.
– Без сомнения, она сочла это предложение не слишком лестным.
– Точнее, она дала мне пощечину.
Неожиданно Брок разразился громким хохотом, перекрывшим на мгновение звучавшую отовсюду музыку, отчего Гевин стал еще раздражительнее.
– Что-то я не нахожу это смешным.
– Ты просто не можешь связать все вместе, друг мой.
Гевин мрачно сдвинул брови.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У тебя присутствуют все симптомы любви.
– Неужели? На самом деле каждый раз рядом с ней я как будто теряю рассудок, забываю, что правильно, а что нет...
– Это все прекрасно объясняет. Любви все равно, считается объект твоих чувств благородным или нет. Голова и сердце тут противоречат друг другу.
Гевин нахмурился. Неужели все так просто? Неужели любовь объясняет все?
– Но то, как сильно я хочу ее, не похоже ни на что. Это настоящее безумие.
– Влюбленный мужчина готов на что угодно, чтобы завоевать свою даму. Кажется, я уже говорил тебе это.
Действительно говорил. Вопрос лишь в том, как эта ситуация подходит к нему? Все мысли Гевина перепутались, превратившись в безнадежный клубок желаний и страхов. Смел ли он надеяться?
– Ах вот вы где! – окликнула молодых людей Корделия, которая, стоя неподалеку, опиралась на руку молодого мистера Стивенсона. Сияющий от радости отец инженера стоял рядом. Молодой человек благоговейно смотрел на Корделию, и она жеманно улыбалась ему.
Это зрелище удивило Гевина. На него Корделия никогда так не смотрела, и ему даже казалось, что она вообще не способна на кокетство.
Раздавшийся позади них смех заставил Гевина перевести взгляд на Дархерста, наблюдавшего за Корделией с насмешливой улыбкой. Он был ее поклонником, и Гевин понятия не имел, почему она постоянно отвергала графа.
Пожав плечами, Брок повернулся к Корделии:
– Миледи?
– Разве это не грандиозно? – спросила она. – Как быстро двигался поезд и какой он красивый! Ваш паровоз просто чудо, мистер Стивенсон!
Роберт с гордостью улыбнулся. Корделия встретилась с ним взглядом, потом посмотрела на Дархерста, и на ее щеках расцвели розы.
Стесняется и краснеет? Невероятно! Кто же вызвал это, Стивенсон или Дархерст? И должно ли его это волновать? Гевин был откровенно заинтригован.
– Вы готовы ехать? – спросил он.
– Уже? – Корделия улыбнулась своему спутнику и снова через плечо бросила долгий взгляд на Дархерста.
– Думаю, нам с вами нужно многое обсудить.
Искрящиеся звездочки исчезли из ее глаз.
– Вы правы. Извините меня, мистер Стивенсон.
Корделия убрала руку с локтя молодого человека, и Стивенсон изящно поклонился.
– До скорой встречи.
– Да, до встречи.
Уголком глаза она бросила на Дархерста прощальный взгляд и повернулась к нему спиной. Пожав плечами, Гевин взял Корделию под руку и направился прочь с платформы. Когда они уселись в экипаж, наблюдая, как тетя Кэролайн с Джеймсом идут к карете, музыка стихла, и тетя помахала ему, а Джеймс сделал вид, что не замечает Гевина.
Экипаж тронулся, и Гевин сделал глубокий вдох.
