— Не для меня. И не сегодня ночью, — сказал он, гладя ее по щеке.
Он снова поцеловал Серину, нежно проведя рукой по ее спине. Он не просто желал ее как женщину, он жаждал тепла и сострадания.
Люсьен взял ее за руку, вывел из библиотеки и по длинному коридору подвел к двери, ведущей в спальню. Он распахнул эту дверь, и они оказались в прекрасно обставленной комнате с высокими потолками и огромными окнами.
Убранство комнаты было выдержано в темно-синих, бежевых и темно-бордовых тонах. Но главное место в этой роскошной спальне занимала гигантских размеров кровать, окруженная резными колоннами с позолотой, на которых покоился балдахин из пурпурного бархата.
— Как красиво! — воскликнула Серина, разглядывая кровать.
— Это принадлежало моим родителям. Они любили старинные вещи. Эту кровать изготовили в 1580 году, и она стояла в замке Шропшир.
Не в силах противостоять соблазну, Серина протянула руку и погладила затейливую резьбу. Люсьен прошел в соседнюю комнату, по-видимому, в кабинет, и вернулся оттуда с бокалом вина, похожего на то, что они пили в библиотеке.
Он окунул в него палец и провел им по ее губам. Серина непроизвольно слизнула покатившуюся вниз каплю. Вкус вина смешался с восхитительным вкусом его тела. Новая волна желания заставила ее вздрогнуть. Восторг и страх смешались в ее душе, Серина совершенно потеряла голову. Когда он снова поцеловал ее, колени у нее подогнулись, и она почувствовала, что вот-вот упадет прямо на ковер.
Люсьен наклонился, подхватил ее на руки и легко усадил на огромную кровать. Ее ладони плавно заскользили по гладкому шелковому покрывалу. Она смотрела, как он снимает с нее туфли, одну за другой, как гладит ее ноги, затянутые в чулки. Возможно, движения его рук или почти полный бокал вина, который она выпила всего несколько минут назад, помогли Серине отбросить мешающую ей стыдливость. Этот незнакомец, этот прекрасный спаситель, казалось, появился прямо из ее девичьих снов, которые она постаралась забыть в тот день, когда вышла замуж за Сайреса.
Но в Люсьене привлекала не только внешность. Он обладал каким-то внутренним магнетизмом, который притягивал к нему, не позволял ответить отказом. Его пальцы ласкали ее колени, заставляя ее желать большего.
— Ты неисправим, — произнесла она хриплым шепотом, сама удивившись тому, как изменился ее голос.
Он поднял глаза и внимательно посмотрел на нее.
— Это вежливый способ сказать мне, что я нахал?
Серина поняла, что вторглась на неведомую ей территорию. Она совершенно не умела играть в те игры, в которых требовалось одновременно чувствовать и думать. В отчаянии она закусила губу.
— А что будет, если я отвечу «да»? — спросила она наугад.
Его руки продвинулись выше, разжигая ее желание еще сильнее. Теперь он развязывал подвязки, удерживающие ее чулки.
— Я готов признать, что могу быть нахалом. Но не в полном смысле этого слова… По крайней мере я еще ни разу не приводил домой незнакомую женщину. У меня нет привычки соблазнять юных дев.
Люсьен мог говорить неправду. Но сейчас, когда он снимал с нее чулки, нежно проводя руками по ее ногам, Серине хотелось ему верить.
— Почему же тогда ты сделал исключение для меня?
— На этот вопрос легко ответить, — сказал он улыбаясь. — Сегодня я собирался просто напиться и послушать музыку. Но когда я услышал твои крики, увидел выражение ужаса на твоем лице… я понял, что должен защитить тебя. Ты не должна оставаться одна.
Его руки ласкали ее бедра. Дыхание Серины участилось, когда Люсьен наклонился над ней и его губы вплотную приблизились к ее губам.
— Ты никогда не должна быть одна. Я знаю, что такое одиночество. — Его голос внезапно охрип. — Это чертовски ужасная вещь.
Он обнял ее и его пальцы заскользили по ее спине, расстегивая крючки на платье. Когда с застежками было покончено, он снял платье с одного плеча и отодвинул край нижней рубашки.
— Боже мой, — восхищенно прошептал он, — какая у тебя красивая кожа!
— С-спасибо, — прошептала в ответ Серина.
— Не нужно меня благодарить. Я просто смотрю и вижу, что твоя кожа мягка, как бархат. От нее исходит аромат меда, и это значит, что на вкус она так же восхитительна.
С этими словами он стал целовать ее шею, спустился ниже, на грудь, а затем принялся поочередно целовать ее соски. Серина застонала от прикосновения его языка к ее разгоряченной плоти. Она опьянела, но не от вина, а от обуревавшего ее желания. Серина обвила руками его шею и прижалась к ней губами. Это было дерзко, но она больше не думала о том, что делает. В объятиях Люсьена она чувствовала себя такой желанной, такой женственной…
В ответ на ее поцелуй он начал развязывать завязки ее нижней рубашки, и через минуту тонкая ткань уже спустилась на талию, обнажив великолепной формы грудь. Люсьен замер от восторга.
Под его взглядом Серина почувствовала себя неловко и прикрыла грудь. Может быть, он считает, что она выглядит вульгарно?
— О, дорогая! — застонал он, разводя ее руки. — Не надо прятаться. Ты слишком красива, чтобы скрывать это.
Он помог ей встать и принялся лихорадочно срывать с нее одежду. Спустя мгновение платье бесформенной грудой уже валялось на полу.
Теперь Люсьен занялся завязками нижней юбки, которая незамедлительно отправилась следом вместе с рубашкой.
Серина видела, как плотно сжаты его губы, словно он изо всех сил пытался сдержать свои чувства. Но они ясно читались в его неожиданно сделавшихся темными глазах. Это была жажда, жажда мужчины, давно не державшего в объятиях женщину.
Серина оперлась на плечо Люсьена и переступила через лежавшую у ее ног нижнюю юбку. Он развернул ее спиной к себе и начал развязывать тугой корсет. Через секунду он отбросил его в сторону. Его ладони гладили ее нежную кожу, повторяя изгибы стройного тела.
Он тяжело сглотнул и дотронулся до ее груди. Его большой палец дразнящими движениями играл с ее соском. Люсьен хотел что-то сказать, но слова не шли с его губ.
Он нагнулся и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем. Теперь она стояла перед ним нагая, хотя он все еще был полностью одет. Он разглядывал ее грудь, живот, треугольник рыжеватых волос. Серина задрожала. Его ненасытный взгляд, казалось, не пропустил ни одного уголка ее тела. Желание Люсьена возбуждало ее еще больше.
Она шагнула к нему и прижалась обнаженным телом к грубой ткани его одежды. Он понял ее молчаливый призыв, и его губы накрыли ее рот. Когда их языки сплелись, его ладонь опустилась на ее лоно, а пальцы проникли внутрь.
Серина почувствовала, что ее тело плавится, словно воск в горячем пламени. Она тихо застонала и схватилась обеими руками за воротник его сюртука.
— Сними его с меня, — прошептал он, раздвигая ее ноги.
Дрожащими руками она стащила с него мешающую одежду, в то время как его пальцы все настойчивее ласкали самые чувствительные места. Пока Серина, постанывая, металась на кровати, он свободной рукой снял с себя галстук и рубашку.
Теперь он стоял перед ней обнаженный до пояса, и отсветы пламени играли на его мускулистой груди. Единственный мужчина, которого Серина видела обнаженным, был Сайрес, и тело Люсьена значительно от него отличалось.
Выпуклые мускулы его груди казались мощнее, чем у «Давида» Микеланджело. Тонкая полоска темных волос пробегала по плоскому животу и терялась где-то внизу, под широким поясом его бриджей.
Боже! Люсьен был прекрасен, как античный герой. Он мог подарить счастье любой женщине. Серина уже испытала наслаждение от прикосновения его рук, и теперь ей предстояло насладиться его близостью. Она нервно закусила губу.
