— Тогда вы знаете, что смерть — это ад для тех, кто остался жить. — Он слегка поклонился и добавил: — Мои соболезнования.
Серина закрыла глаза. Она вспомнила, сколько горя принесла ей неожиданная смерть тети Констанции. Только сила и терпение Сайреса помогли ей тогда справиться с собой.
— Я сожалею о вашей потере и понимаю, как вам тяжело.
— Я никогда не забуду вашей доброты.
Серина не находила больше слов. Обычные проявления вежливости почему-то показались ей неподходящими в этой ситуации.
Переживая неловкую паузу, она вдруг почувствовала, что ей на лицо падают первые капли дождя. Через несколько мгновений небеса разверзлись, и хлынул настоящий ливень.
Незнакомец схватил ее за руку и увлек за собой в крытый павильон. К сожалению, множество других людей также нашли убежище от дождя в его стенах, и Серина почувствовала себя неловко, будучи прижатой к широкой груди своего спасителя.
Она ощутила на себе его взгляд и тоже подняла глаза.
— — Если бы я знал, что так случится, то помолился бы, чтобы дождь начался раньше, — прошептал он, почти касаясь ее уха своими губами.
Такая тесная близость вызывала во всем теле странное томление. Но, услышав эти слова, Серина сказала:
— Если вам не трудно, отодвиньтесь немного дальше.
— Нет, мне трудно и не хочется этого делать. Мне хорошо там, где я нахожусь.
Его голос, его бархатная маска, сверкание его глаз — все это лишало герцогиню воли к сопротивлению. Она с трудом перевела дыхание.
— Прошу вас, сэр. Я не могу дышать.
Он слегка отстранился от нее.
— Так лучше?
— Да, благодарю вас.
— Всегда к вашим услугам, — сказал ее спаситель с лукавой усмешкой. — Если я могу еще что-то для вас сделать, прошу, немедленно дайте мне знать.
Это, казалось бы, совершенно невинное замечание напугало Серину.
— Я… мне пора идти. Сегодня был довольно бурный вечер, и я хочу еще раз поблагодарить вас за мое спасение. — Серина посмотрела на него, и от блеска его глаз е сердце застучало быстрее. Прежде чем он успел возразить, она решительно направилась к выходу из павильона.
В ту же секунду она оказалась лицом к лицу с двумя подвыпившими офицерами, один из которых немедленно обнял герцогиню за талию. Она отпрянула и… вновь оказалась прижатой к широкой груди незнакомца. Тот привлек Серину к себе, причем его ладонь весьма красноречиво накрыла ее живот, и офицеры отошли в сторону.
Когда он убрал руку, герцогиня повернулась к нему, но не смогла ничего сказать. Она чувствовала, что незнакомец не отпустил бы ее, будь на то его воля. Мысль об этом неожиданно соединилась в ее сознании с тем поцелуем, который она раньше рисовала в своем воображении.
Незнакомец улыбнулся.
— Похоже, сегодня вечером вы можете чувствовать себя в безопасности только в моем обществе, — заметил он, разглядывая ее своими необычными глазами. Он смотрел на нее так, как смотрят люди, терзаемые невыносимым голодом. — Господи, как же вы красивы! — неожиданно воскликнул он.
Его взгляд и звук его голоса завораживали Серину. Она не знала, что говорить. Этот человек не был похож на джентльмена, и ей вообще не следовало с ним разговаривать. Она должна была опасаться незнакомых мужчин, но его отчего-то не боялась.
Интересно, а как бы он повел себя в роли ее любовника?
Воображаемый поцелуй вновь завладел мыслями Серины, но она постаралась поскорее прогнать их. Она никогда не будет вести себя, как ее мать.
— Сэр, вам не следует говорить подобные вещи. Я вас совершенно не знаю.
— Можете называть меня Люсьен. А вы?..
— Я не буду обращаться по имени к человеку, который мне незнаком. Это недопустимо.
— Тогда я постараюсь сделать так, чтобы вы узнали меня лучше, — тихо сказал он, и в его глазах загорелся огонек желания.
— Но только после того, как мы будем представлены друг другу. А теперь мне нужно идти.
— Не сейчас. — Его взгляд не давал ей сдвинуться с места. — Не так внезапно.
Ее сердце билось часто-часто.
— Сэр, отпустите меня. Я думаю, нам сейчас самое время расстаться.
Он тут же убрал свою руку.
— Не уходите. А если вор только и ждет того момента, когда вы останетесь одна? Позвольте хотя бы помочь вам разыскать друзей.
Она не могла отказать ему в столь простой просьбе, тем более что ей совершенно не хотелось еще раз подвергнуться нападению.
— Благодарю вас, — согласилась она.
Люсьен кивнул и достал из кармана изящную серебряную фляжку, украшенную драгоценными камнями.
— Могу я предложить вам вина?
Герцогиня матча покачала головой. Он открыл крышку и сделал большой глоток.
— Вам не следует пить крепкие напитки. Господь проклинает тех, кто это делает, — заметила Серина.
Люсьен громко рассмеялся.
— Дорогая, он уже проклял меня. Одним грехом меньше, одним больше, какая разница. Но все равно благодарю вас за заботу, хотя в ваших устах все это звучит слишком провинциально.
Снова «провинциально». Почему все постоянно повторяют ей это слово?
— Это не провинциальность, — сказала она, — а лишь забота о морали.
— Что следует понимать как провинциальность. Но не обижайтесь, — добавил он, заметив, что она нахмурилась. — Считайте это, скорее, комплиментом. Вам идет, что вы не следуете моде. Например, вы не остригли ваши роскошные золотистые волосы.
Он протянул руку и пропустил между пальцами один из ее локонов. Серина знала, что этого допускать нельзя, но не сделала ничего, чтобы его остановить. Она снова оказалась во власти незнакомого чувства, от которого внизу живота разлилось странное тепло. Его глаза были красноречивее любых слов. Они обещали блаженство, и Серина не могла противиться этому взгляду. Люсьен не походил на джентльмена из общества. Неужели Господь испытывает ее, посылая ей этого красивого мужчину? Если так, то, похоже, она не выдержит испытания, как и ее мать.
Он погладил ее по щеке.
— Я отдал бы все свои деньги, чтобы узнать, какие мысли скрываются за этим тревожным взглядом.
Серина отвернулась, испугавшись, что он действительно догадается, о чем она думает. Вдалеке она заметила красный тюрбан леди Блэкхарт, но подруга была не одна. Компанию ей составлял совсем не лорд Хайбридж, а молодой мужчина, с которым она слилась в страстном поцелуе.
— Мелани, — прошептала Серина, не веря своим глазам.
Люсьен проследил за ее взглядом.
— Ваша подруга?
Герцогиня молча кивнула. Несомненно, сегодня совершенно необычная ночь, даже она ощутила на себе ее чары.
— Похоже, она знает толк в поцелуях, — заметил Люсьен.
— Но это так неприлично!
— Пожалуй, я тоже не стал бы заниматься этим на публике, — заметил он с усмешкой, — но в приватной обстановке… это может быть необыкновенно приятно.
