попросила сделать перерыв. Дал посмотрел на уставших слуг, на мокрую от пота накидку Ру и согласился. Даже Лаурина, несмотря на свое увлечение работой и подхлестывающее ее работоспособность сознание ответственности за видеосъемку, изрядно устала.
Слуги Ванайи приготовили, как всегда, вкусную еду, и все расселись немного передохнуть и поесть. Цендри села рядом с Далом, она хотела узнать у него, каковы, по его мнению, результаты их работы, но тут к ним стал приближаться Ру, и Цендри вдруг вспомнила о запретах Матриархата. Конечно, во время проведения работ ни она, ни Дал этих запретов могли не соблюдать, но насколько это касалось Ру? С другой стороны, он спутник Ванайи и имеет право есть с ними. Внезапно Цендри вспомнила ту скандальную фразу Проматриарха о том, что Ру может отвлекать их от работы. В любом случае Цендри решила не нарушать традиций, оставила Дала и Ру и присоединилась к Лаурине. Они взобрались на одну из ступенек (неужели у древних обитателей ноги достигали четырнадцати футов длины! Или они умели летать?) и принялись есть. Иногда Цендри кидала взгляды на мужа, слушающего болтовню Ру, и видела его недовольное лицо. Рядом с Цендри и Лауриной уселись служанки Ванайи, в отдалении сидела немногочисленная группа слуг- мужчин.
Через некоторое время Дал посмотрел на счетчик времени, затем на заходящее солнце.
— Если мы хотим закончить предварительное обследование, — вдруг произнес он, — то пора продолжить работу. Лаурина, — обратился он к учительнице, — сними, пожалуйста, эти ступеньки с нескольких точек.
— Да как ты смеешь мне приказывать! — заорала Лаурина, вскочила и бросилась к Далу. — Я не позволю ни одной мужской особи разговаривать со мной в подобном тоне! Иди в свой мужской мир и там приказывай сколько хочешь!
Цендри вдруг почувствовала потребность защитить Дала, она вскочила и, опередив Лаурину, встала между ней и Далом.
— Лаурина, — резко произнесла она, ища нужные слова, и внезапно нашла их, она поняла, что ей нужно сказать. — Лаурина, ты видишь, что я уважаю ваши традиции, но если ты собираешься впредь работать с нами, значит, ты должна уважать и наши. Я тебе уже рассказывала, как мы работаем на Университете, и ты должна это хорошенько запомнить. К тому же мой помощник, — здесь голос Цендри дрогнул, — не приказывал тебе. Он попросил тебя об одолжении, так же вежливо, как просит и меня. Если ты не готова выполнять его просьбы, нам лучше проститься сейчас.
Лаурина молча стояла, выслушивая отповедь Цендри и злобно косясь в сторону Дала. Остальные служанки Ванайи тоже вскочили и стояли рядом, готовые разорвать Дала на части. Ру побелел как полотно и, трясясь всем телом, со страхом наблюдал за разыгравшейся бурной сценой.
Лаурина опустила глаза и, немного подумав, ответила:
— Простите меня, Цендри, я забылась. Я еще не привыкла, я постараюсь.
С Цендри схлынуло напряжение.
— Я понимаю тебя. Очень трудно сменить установки, которыми ты руководствовалась всю свою жизнь. Дал тоже поступил опрометчиво, ему следовало бы сначала попросить меня. — Она недовольно посмотрела на Дала. Ей показалось, что он еще не понял, какую бурю мог вызвать своим неосторожным действием. Но нет худа без добра, Цендри удалось кое-что доказать. Или ей показалось, что удалось, а на самом деле ничего она не доказала? 'Ничего, если она уйдет, это будет к лучшему, от нее может быть больше вреда, чем пользы. Жаль, что нельзя обойтись без остальных аборигенов'.
Случайно Цендри не выключила звукозаписывающее устройство и с радостью подумала о том, что вся происшедшая сцена записалась полностью и ученые на Университете смогут прослушать все, что говорилось. 'Интересно, какой вывод сделает мой наставник, проведя семантический анализ?' Цендри испуганно смотрела, как Лаурина направилась к Далу. Теперь ей было неясно, кого ей следует защищать на этот раз. Глаза Дала сверкали, он сжимал кулаки и с откровенной ненавистью смотрел на приближающуюся учительницу.
— Если ассистент ученой дамы покажет мне, с каких точек мне следует делать съемку ступенек, я с удовольствием выполню его просьбу, — произнесла Лаурина на удивление тихо и скромно.
Дал был немного ошарашен, он не ожидал столь дружелюбного обращения. Наблюдая за ней, Цендри понимала, через какой эмоциональный и психологический барьер пришлось переступить бедной Лаурине, чтобы задать пустой формальный вопрос. Не желая отталкивать Лаурину, с не меньшим уважением в голосе Дал ответил:
— Желательно провести съемку всех ступенек с четырех сторон, после чего каждую снять сверху. Очень прошу уважаемого преподавателя держать камеру так, чтобы солнце не попадало прямо в объектив.
Ру, все это время стоявший в стороне, наблюдал за происходящим с чувством удивления, но не только. Цендри посмотрела на его лицо и увидела такое же выражение гордости и восторга, какое было на лице у Бака, когда Дал отстранил ее от себя и начал разговаривать с ним.
'Черт подери, может быть, и ты чему-нибудь научишься?' — раздумывала Цендри.
'А честно ли я поступаю по отношению к Ру, зарождая в нем надежду? Его мир ограничен и никогда не изменится. Ну все равно, пусть посмотрит, каковы отношения между мужчинами и женщинами в Сообществе'.
Работа продолжилась. Медленно продвигаясь по древнему городу, они осматривали камень за камнем и площадку за площадкой. Цендри видела, как Дал записывал все увиденное в тетрадь, делая необходимые пояснения на диктофон. В отличие от Дала, Цендри говорила на языке Изиды, она хотела, чтобы, кроме археологической, ее труд имел и лингвистическую ценность. За ней неотступно шла Лаурина, делая голографические съемки описываемых Цендри объектов.
Солнце стало заходить, и для съемок уже не хватало света. Цендри и Дал находились в самом центре Руин на большой открытой площадке, где стоял древний космический корабль. Цендри неторопливо подошла к нему, ожидая, что ее вновь охватит чувство восхищения и умиротворенности. Это странное, внезапно возникшее состояние она испытала прошлой ночью. 'Или все это было галлюцинацией, бредом, сеансом массового гипноза?' Цендри всматривалась в корабль, стараясь вызвать в себе прежние ощущения и увидеть тот же свет, но все ее попытки были напрасны, она видела только тень, падающую от корабля, и ничего больше. Не было того захватывающего чувства восторга и любви, которое она испытала в прошлый раз, стоя здесь вместе с другими женщинами.
'Неужели это мне только показалось?' Цендри взглянула на Лаурину. Лицо учительницы было охвачено радостью и умилением.
— Как бы я хотела быть уверенной в том, что они не разгневаны нашим присутствием, — прошептала она.
— Я тоже, — сказала Цендри, но, несмотря на почтение, которое она пыталась вложить в свои слова и чувства, она не ощущала ничего. Внезапно ее поведение показалось ей нерациональным, смешным. Она посмотрела на Дала, он стоял, пораженный увиденным, но и только. Он ничего не чувствовал, кроме интереса ученого к удивительной находке. Что-то бормоча в висевший у него на шее микрофон, он описывал детали корабля и окружавших его Руин.
— Цендри, ты видишь то же самое, что и я? — произнес он на языке Изиды и улыбнулся.
— Ты имеешь в виду корабль? — спросила Цендри. — Да, я его вижу.
— Уверен, что он не является частью Руин. Приглядись повнимательней, судя по конструкции, ему максимум лет триста, но выглядит он значительно хуже Руин.
Цендри тоже это заметила.
— Корабль находится здесь всего шестьдесят девять лет, он прилетел сюда уже во времена Сообщества. Согласно утверждению женщин, на нем сюда, на Изиду-Золушку, прилетели первые колонистки, — ответила она.
— Не самое лучшее место для посадки, — заметил Дал. То же самое подумала и Цендри.
— Что заставило их приземлиться именно здесь? — спросила она.
Сама Цендри могла ответить на вопрос только словами Ванайи: колонисткам указали это место. Однако такое утверждение неминуемо вызвало бы споры с Далом, а Цендри не хотела вступать с ним в дискуссию именно здесь. Ей пришлось бы рассказывать о своих прошлых ощущениях. Дал этого не понял бы, просто не поверил бы, он вообще верил только тому, что мог ощутить сам, он не полагался на
