Ирландец натянул лук.
– А почему, спрашивается, я должен быть честным с каким-то англичанином? Все вы не что иное...
Его речь прервал тихий возглас, потом Кайрен увидел знакомую белокурую голову. Юная Бригид тяжело дышала, рот у нее был широко открыт, как и ее голубые глаза.
– Флинн! Твой план сработал. Он попал в ловушку! Значит, это Флинн О'Ши, защищающий то, что ему больше не принадлежит. Кайрен сдвинул брови. Ему следовало бы догадаться.
– Конечно, сработал. – Ирландец сердито посмотрел на девочку. – Может, настанет день, когда ты научишься мне доверять.
– Она научится верить тебе, Флинн, когда ты обдумаешь свой план.
Граф моментально узнал милый и лживый голос Мэв.
– И что ты имеешь в виду под обдумыванием плана? – Ирландец бросил гневный взгляд через плечо.
– Если ты убьешь его, Генрих Тюдор пришлет сюда другого, и не исключено, что с большой армией.
Флинн задумчиво нахмурился. Судя по всему, такую возможность простофиля не учитывал. Но, права Мэв или нет, Кайрен решил воспользоваться положением.
– Можешь не сомневаться. Даже теперь король Генрих ждет моего сообщения... или отсутствия такового, прежде чем послать сюда уже готовых к походу воинов.
Продолжая сидеть в проклятой яме, лишившей его свободы, граф перевел взгляд с Флинна на Бригид. Девочка вдруг улыбнулась.
– Так жаль его убивать. Он ведь не только очень красивый.
Великолепно. Кайрен никогда не думал, что женщина, едва вышедшая из детского возраста, способна оценить его привлекательность. Впрочем, сейчас для этого было самое неподходящее время, поскольку ее замечание привело Флинна О'Ши в ярость.
– Он добрый? – спросила другая женщина.
Этот голос, похожий на шепот, Кайрен слышал впервые.
Наверху появилась еще одна светловолосая голова – девушки лет шестнадцати. Неужели все женщины в Лэнгморе столь красивы? Что ж, это может сделать пребывание здесь более сносным.
– Добрый, Фиона? – Ирландец уставился на девушку с таким видом, словно она вдруг сошла с ума. – Он же англичанин. Почему тебя должно интересовать, добрый он или нет?
После этой отповеди трепетное создание выглядело так, будто собиралось разрыдаться...
– Вероятно, нам придется все обдумать и решить, что лучше, – сказала Мэв. – То ли принять в нашу среду доброго англичанина, то ли убить одного и, возможно, еще многих из них.
– Да, жалко убивать человека с таким прекрасным лицом и фигурой, – добавила самая юная.
– Бригид! Это англичанин, который разрушит нашу жизнь, убьет наших мужчин, завладеет нашими домами, – возразила женщина, вразвалку подошедшая к девушке.
У нее были темные волосы, блестевшие на солнце, и она даже не удостоила Кайрена взглядом. Из своей ямы он видел только ее лицо, однако сразу понял, что она ждет ребенка.
– Может, он совсем не такой, Джейн, – защищалась Бригид. – Ему нравится целовать женщин, иногда два раза. Он так говорил.
Джейн нанесла ответный удар:
– Да я прежде убью себя, чем позволю англичанину меня поцеловать. И ты, надеюсь, тоже.
– Я не хочу целоваться, но... но если он добрый, – вставила Фиона, – может, он не будет воевать.
Кайрен с радостью поцеловал бы даже угря, только бы выбраться из холодной жижи, чтобы увидеть конец этого необычного спора. Он уже открыл было рот, намереваясь сказать... однако не знал, что именно. Да и не получил такой возможности.
– Неужели, я вас спрашиваю, вы ничего не видите и не понимаете? Вся его болтовня указывает на то, что он хочет воевать. – Флинн снова поднял лук и прицелился в Кайрена.
– Да. – Джейн наконец посмотрела на врага, и ее карие глаза сузились от ненависти. – Да, этот человек хочет воевать. Он так и выглядит. Кроме английского высокомерия, ничего другого в нем нет.
– Но он мне подмигнул! – воскликнула Бригид. – А враг никогда этого не делает.
– Ты слишком доверчива, – рассердилась Джейн.
– Будь поосторожнее, не следует легко верить первому встречному, – прибавила Фиона.
– Даже Фиона согласна, – с долей торжества произнесла Джейн.
– Но мы же ничего про него не знаем. Вдруг он добрый и не собирается тут воевать? – спросила Фиона.
– Говорю тебе, все англичане хотят воевать, – мрачно ответил Флинн. – Или ты не слушаешь?
– Ну... я надеялась, что мы, возможно, ошиблись.
– Ошиблись? – рявкнул Флинн.
– Он может быть добрым. – Голос у Фионы задрожал.
