– Кайрен?
– Подожди минуту, сварливая женщина, – простонал он. – Я думаю, ты украла у меня рассудок.
– Теперь я воровка? – засмеялась Мэв.
– Определенно, миледи. Если принять во внимание, что я никогда в жизни не расходовал себя до такого изнеможения.
Мэв с улыбкой подумала, что ей нравится это признание. Она надеялась, что и Кайрену понравится то, что он должен услышать от нее.
– Я ничего у тебя не крала и не собираюсь ничего возвращать.
– О, ты уже вернула, милая жена, – со смехом возразил он.
Мэв почувствовала, что краснеет.
– Я не то имела в виду. – Она шаловливо хлопнула его по плечу и взяла за руку. – Я имела в виду это.
Она положила его ладонь себе на живот. В глазах Кайрена появилось сначала недоумение, потом испуг.
– Ребенок? – прошептал он.
– Скорее всего перед святками, – кивнула она. – Вот почему меня постоянно тошнит.
– Мэв...
– Ты рад?
Кайрен глубоко вздохнул.
– Это столь неожиданно... Я не знаю, что сказать.
– Твоя радость не будет иметь границ, когда он родится, и от тебя это не зависит.
– Конечно, – ответил Кайрен, хотя все еще выглядел удивленным. – Я... я буду его защищать, как защищаю тебя.
Мэв нестерпимо хотелось сказать, что она любит его, объяснить, что хранила это в тайне из-за гнева, но теперь больше не позволит этому чувству отобрать у них будущее. Потом она решила, что мужу на сегодня достаточно новости о ребенке. Когда Килдэр примирится с мыслью, что станет отцом, вот тогда она ему и откроется... с надеждой, что он чувствует то же самое к ней.
Кайрен смотрел на спящую жену, и его снедала тревога.
Мэв лишила его рассудка, когда они занимались любовью, а вслед за этим довела до бесчувствия своей новостью.
Ребенок? Это был путь к свободе, о которой он мечтал с первого дня своего пребывания в Ирландии. Теперь можно отсюда уезжать, поскольку мятежникам нанесен такой урон, что им понадобится время, чтобы оправиться... если они вообще сумеют это сделать.
Он снова посмотрел на Мэв. Ее рыже-золотистые волосы разметались по белой подушке, чистая кожа была еще розовой от ласк, которые они дарили друг другу.
Кайрен хотел подавить желание коснуться пальцем ее щеки и не смог. Она пахла дождем, женщиной и им. Она походила на спящую богиню, утомленную, расслабленную, но огненную.
Да, он любил ее. И что это решает?
Они настолько разные, что ему не хватило бы листа пергамента, чтобы записать их различия. Волшебство же чувств пугает его.
Встав с постели, Кайрен принялся ходить по комнате. Движение всегда помогало ему думать. При таком столкновении интересов не предназначена ли им с Мэв судьба сто отца и матери – вечная ненависть. Кайрен снова отбросил эту мысль. У него самого нет разрушительной горечи отца, а у Мэв нет ограниченности и набожности его матери. Однако параллели все же существуют...
А что за жизнь он ведет? Он просто наемник. Первые дни он рвался обратно в Испанию, чтобы заработать денег, спать с доступными сеньоритами, по ночам пить. С какой нежностью он вспоминал те дни! Сейчас они ему недоступны.
Хочет ли он вернуть их... или ему требуется что-то совершенно иное?
Выругавшись, Кайрен быстро оделся и пошел в главный зал. Многие обитатели замка еще сидели за столами. Ужинали, слушали игру Бригид на арфе.
Он мрачно окинул взглядом толпу. Разговоры стихли. Танцы прекратились. Арфа Бригид замолчала. Эрик встал с места. Поймав взгляд друга, он пересек зал и остановился рядом.
– Что тебя беспокоит? – тихо спросил он.
– Все, – ответил Кайрен, глядя на сидящих людей. Эрик посмотрел через плечо, кивнул и предложил:
– Давай выйдем?
Кайрен молча повернулся, не совсем понимая, зачем искал друга.
Эрик последовал за ним в темноту, где мерцали звезды, квакали лягушки, стрекотали сверчки, шумела река Барроу, а ноги тонули в мокрой земле.
– Что случилось? – опять спросил Эрик, прислонившись к каменной стене главной башни.
– Мэв, – прошептал Кайрен и с трудом выговорил: – Она беременна.
