моей жены. В любом случае это к делу не относится, ведь его величество связывают с Уиллой… отеческие чувства.
Дейн пожал плечами:
– Тебе судить. Я мог бы пустить в ход политику пряника. Ты же знаешь, каким он становится, когда на него давят.
– Я присоединюсь к вам после бала и оценю результаты, – сказал Сокол. – Я буду неподалеку от Дербишира на случай, если Барроби преставится. Пора разобраться, есть ли нам польза от «Клуба лжецов».
Дейн откинулся на спинку стула и ухмыльнулся. Он добился-таки своего.
– Мне нравятся эти ребята. Сборище бузотеров, конечно, но мне они по душе.
Губы Сокола изогнулись в кривой усмешке.
– Мне они нравились бы куда больше, если бы Химера не прятался среди них весь прошлый год.
Кобра поднял руку:
– Ты перегибаешь палку. Когда он разгуливал в обличье камердинера Денни, его никто не посвящал в тайные дела клуба. Твоя правда, ему было известно гораздо больше, чем полагается знать слуге, но отнюдь не все, а о нас он точно слыхом не слыхивал.
Но Сокола его слова, похоже, не успокоили.
– Я не разделяю твоей уверенности. Знаю, ты думаешь, что покушение на твою жизнь пару недель назад имеет отношение к твоим связям с той французской шпионской группировкой…
Кобра покачал головой:
– Все, что ему известно, это небылицы о некоем мифическом кружке под названием «Королевская четверка», да и тем сто лет в обед. Это старая история. Тех людей давно уже нет в живых.
Дейн покачал головой:
– В любом случае нам этого не узнать, пока этот малый не будет стоять здесь, а пальцы его не будут зажаты в тисках.
Очевидно, мысль эта пришлась Соколу по душе. Он криво ухмыльнулся.
Кровожадный тип. Конечно, Сокол не сразу стал таким беспощадным, ведь необходимость следить за своевольным принцем, так и норовившим выкинуть коленце, и клоуна превратила бы в брюзгу.
Дверь отворилась, и они увидели обессилевшего Челтнема.
– Чертов оболтус! Сначала напивается в стельку и падает на мою скатерть, а потом пытается перехватить у меня деньжат после того, как его вывернуло наизнанку на моем крыльце!
Дейн с сочувственной улыбкой покачал головой. Ему понравилось, что отец Оливии, как и подобало, с презрением относился к прохвостам, подобным Уоллингфорду. Леди Челтнем как-то обмолвилась, что Уоллингфорд был другом ее покойного сына, но Дейну с трудом в это верилось. У Уоллингфорда не было друзей, а лишь кредиторы, которые не решались выпускать его из виду.
Долг выполнен. Дейн поднялся из-за стола безо всякой охоты.
– Раз так, не присоединиться ли нам к дамам?
Остаток вечера Оливия провела как в тумане. Стоило Дейну войти в гостиную, как она позабыла обо всем, постоянно думая о том, что ожидает ее дома.
Нынче ночью он наверняка завершит ее обучение. Уиллу восхитила его выдержка, но Оливия, честно говоря, не видела в ней никакой необходимости. Она умирала от любопытства и неутоленного до конца желания. Погибала от вожделения, ужасно тоскуя по своему златовласому красавцу мужу.
«Ох, пропади все пропадом!»
Войдя в комнату, он послал ей один-единственный пылкий взгляд, и она с тех пор не могла думать ни о чем другом.
Впрочем, в этом не было большой беды, поскольку в данный момент она беседовала с мисс Хакерман. Все речи этой девицы сводились к сетованиям на то, что молодой Уоллингфорд слишком рано ушел. Да, Оливию удивило, что этот малый смог как-то найти дверь. Сама она даже не посмотрела бы в сторону такого никчемного идиота, но, по-видимому, Уоллингфорд чем-то привлекал мисс Хакерман.
Титул. Любой титул.
Абби Хакерман, дочь крупного судовладельца, была лакомым кусочком. Как поговаривали, ее отец в одиночку финансировал военные издержки ныне сумасшедшего короля Георга.
Оливия взглянула на девицу, а Абби – воплощенное дружелюбие – в ответ послала ей лучезарную улыбку. А как же иначе? Когда род человека поколениями карабкается вверх по общественной лестнице, у него вырабатывается прямо-таки профессиональное чутье, над кем следует насмехаться, а кого – умасливать.
Оливия прекрасно сознавала, что брак с Дейном с умопомрачительной скоростью перенес ее из первой категории во вторую. Мисс Хакерман неожиданно оставила свои прежние насмешки. Теперь можно было подумать, что эта хитрющая девица была для Оливии лучшей подругой.
О Боже!
Оливии не терпелось поскорее уйти вместе с Дейном и уехать домой в карете, сидя так близко от него и – о, черт! – лорда Драйдена.
Господи!
Дейн поблагодарил ее родителей и велел подать карету. Выйдя на крыльцо, Оливия упивалась прохладой и тишиной после нудного вечера, проведенного в душных комнатах. Дейн с Маркусом стояли в холле, прощаясь с лордом Уиндемом.
И как это у Дейна хватает терпения стоять и о чем-то разговаривать, когда дома их ожидают такие восхитительно-порочные планы?
Дома. Как быстро изменились ее привязанности! С другой стороны, после смерти Уолта не осталось практически ничего, что бы связывало ее с семьей. Ничего, кроме долга.
Теперь у нее была новая семья. Дейн был ее семьей, и в скором времени у них появятся свои собственные детишки. Никогда, ни за что на свете она не станет отворачиваться от них, даже когда они будут плакать…
Ход ее мыслей неожиданно прервал оглушительный цокот копыт. По мостовой к ним приближался всадник. Оливия рассеянно завернулась в плащ, чтобы проезжавший мимо всадник не забрызгал ее. Незнакомец сильно рисковал, мчась в темноте с такой скоростью.
Интересно, сколько детей хочет Дейн?
Лично она хотела столько, сколько сможет родить. В конце концов, ей уже почти тридцать…
– Оливия!!!
Мощный удар сбил ее с ног, и девушка кубарем отлетела в сторону.
Мчавшаяся во весь опор лошадь задела Дейна, ударив грудью в плечо. Со всего размаху он упал на булыжники.
Голова его с противным треском стукнулась о мостовую. На мгновение перед глазами у виконта потемнело, сознание затуманилось, а в голове была только одна мысль – защитить ее. Он крепко прижимал девушку к груди, стиснув ее в кольце своих рук.
И тут Дейн почувствовал, что кто-то дергает его, пытаясь забрать у него Оливию. Он принялся слабо сопротивляться, оттолкнув предполагаемого налетчика.
– Гринли, ослабь хватку, старина. Ты превратишь ее в лепешку!
Кажется, это был голос Маркуса. Дейн заморгал изо всех сил, ничего не понимая и пытаясь прогнать черную пелену перед глазами. И вдруг он увидел Маркуса, Уиндема и Рирдона, склонившихся над ним.
– Дейн… можешь уже… меня отпустить.
Оливия распласталась на его груди и ловила ртом воздух, намертво зажатая в тиски его неистовых объятий.
– Он же сейчас раздавит ее!
– О Господи!
Дейн раскинул руки в стороны, выпустив девушку, и она мешком соскользнула на мостовую рядом с ним. Он попытался сесть, но внутри черепа будто кто-то с размаху саданул молотом по наковальне. Гринли прижал ладонь к голове, силясь отогнать серый туман, наползающий откуда-то сбоку.
– Оливия…
Совместными усилиями двое мужчин подняли виконта на ноги. Шатаясь из стороны в сторону, тот пытаася разглядеть Оливию, которая стояла на трясущихся ногах в объятиях Маркуса.
– Со мной все в порядке. – Она отпихнула Маркуса со слабой улыбкой. – Видите? Все на месте. – Она повернулась к Дейну. – Отведите его в дом, – решительно велела она.
Дейн изумленно заморгал, наблюдая, как трое могущественнейших мужчин в Англии не задумываясь выполнили приказ его жены. До чего удачный он сделал выбор! Вот уж сила духа так сила духа!
Вся честная компания снова вошла в Челтнем-Хаус. Дейн смутно сознавал, что матушка Оливии суетится где-то сзади, в то время как ее отец негодующе честит «этих хулиганов». Его уложили на диван в уже опустевшей к тому времени гостиной. Со свечой в руке Оливия опустилась рядом с ним на колени.
– Открой глаза, – приказала она. – Я хочу посмотреть, одинакового ли размера у тебя зрачки.
Дейну когда-то доводилось видеть, как лекари проделывают это.
– Ты знаешь, что делать? Не ожидал…
Несмотря ни на что, дар речи его не покинул. Правда, он поймал себя на том, что немного растягивает слова.
– В Челтнеме я была за доктора, если не считать местной повитухи, и знаю парочку полезных приемов.
Оливия деловито осматривала его, откинув волосы со лба и пощупав шишку на голове.
– Неужели, с твоим-то ростом, ты не мог приземлиться на более подходящую часть тела? – сухо промолвила она.
Рирдон подавил смешок, а Маркус рассмеялся в открытую. Неужели перед ним та же самая женщина, которая почти не раскрыла рта за обедом? Та, которая позволяла матери отчитывать ее на виду у всех?
Такой она ему нравилась. Деловая и уверенная в себе, точь-в-точь как тогда, когда тонула в Темзе. Настоящая виконтесса.
Гринли мягко убрал ее руку со своей больной головы.
– Я прекрасно себя чувствую. – Голос Дейна немного окреп. Оливия неохотно отстранилась от него.
– Ну что ж, этого всадника надо застрелить! – резко сказала она.
Дейн ничего не ответил, но взгляды, которыми он обменялся с тремя остальными мужчинами, говорили о том, что это происшествие однозначно будет расследовано. Несчастный случай? Может, да, а может, и нет.
Туман перед его глазами постепенно рассеялся. Дейн встал, на этот раз без посторонней помощи.
– Пожалуй, нам лучше отвезти тебя домой, – сказал он Оливии.
Она скрестила руки:
– Отвезти меня домой? Это не я клонюсь вбок, точно прошлогодний майский
