листком с карикатурой:
– Хотим настоящую Флер. Очень хотим! Есть монета, и ты ей хорошо заплатим, да и тебе тоже.
Мужчина небрежно пожал плечами:
– Никакой Флер нет. Никто ее не знает. Эти чертовы газеты заставляют вас, дураков, искать по всему городу шлюху, которой просто не существует.
Он повернулся к ним спиной, бормоча что-то о потерянном времени и жалких придурках.
Такие ответы они получали у всех, к кому обращались, и под утро решили поставить точку или, скорее, многоточие. Эти девицы меняют свои имена чаще, чем панталоны, – Сказал Джеймс с раздражением, когда они вновь уселись в экипаж. – Она давно исчезла, если вообще существовала. Кто следующий в нашем списке? Коллис вытащил папку и просмотрел находящиеся в ней рисунки.
– Мы уже установили личности почти всех, за исключением двух из четырех человек на рисунке с Флер. Бьюсь об заклад, Флер – плод богатого воображения сэра Торогуда.
Джеймс кивнул:
– Пожалуй, ты прав. Вряд ли удастся установить личность третьего, тем более что видна только половина лица. Скоро рассвет. Надо поехать поспать. У меня уйма дел завтра.
– Хочешь сказать – сегодня. – Коллис зевнул. – Что ж, если ты хотел отбить у меня охоту когда-либо обратиться к проститутке, тебе это удалось. – Он передернулся, взглянув из окна экипажа на женщин, которые все еще бродили по улицам. – Что за жизнь!
Джеймс покачал головой:
– Я бы вообще не назвал это жизнью.
На следующее утро по дороге в «клуб» у Далтона не было никаких оснований оглядываться на каждом шагу, и тем не менее он это делал. Заглядывал под каждый цилиндр и даже каждую кепку, которые встречались ему на пути.
Улицы были запружены народом. Самый разнообразный люд спешил по делам или просто прогуливался. По булыжной мостовой громыхали экипажи и рабочие телеги. У Далтона деньги были запрятаны глубоко в жилет, он знал, что те, кто не проявил подобной предусмотрительности, лишатся сегодня своих кошельков.
Когда некий джентльмен приподнял шляпу, приветствуя знакомых дам, взгляд Далтона привлекли блеснувшие на солнце светлые волосы, и он искоса бросил на мужчину подозрительный взгляд, пытаясь рассмотреть его в толпе. Нет, этот джентльмен слишком стар.
Далтону показалось, что он сходит с ума. После вчерашнего нападения в переулке он видел светловолосого мужчину еще дважды, или ему померещилось? Дважды этот образ мелькнул у него перед глазами, но как только Далтон пытался его рассмотреть, незнакомец исчезал.
Он подробно описал этого мужчину членам «Клуба лжецов», но ни у кого не возникло никакой идеи, и, казалось, единомышленников не слишком впечатлила его настойчивость разобраться в этой ситуации. Больше об этом инциденте Далтон в «клубе» не упоминал.
Он сам займется этим парнем, как занимался делом сэра Торогуда. Правда, это дело продвигалось не слишком успешно. Он провел два вечера, посещая наиболее значительные балы, его скулы уже сводило от постоянных улыбок, а шея ныла от бесчисленного количества поклонов, и все же не нашлось никого, кто попытался бы его разоблачить.
Возможно, за исключением светловолосого джентльмена, который вполне мог быть связан с этим парнем, и, более того, сам мог быть тем самым карикатуристом, хотя больше походил на игрока в крикет, чем на франтоватого художника.
И все же надежды на то, что этого типа смогут опознать лишь по описанию, у Далтона почти не было. Очень жаль, что у «лжецов» нет своего художника.
Подумав об этом, Далтон остановился как вкопанный. Блестящая идея. Художник мог бы снабдить каждого «лжеца» набросками портретов подозрительных личностей. Вероятность опознания сразу же возрастет. Теперь в пределах Лондона и Вестминстера ни один вражеский агент не будет чувствовать себя в безопасности!
Далтон сообразил, что стоит, замерев посреди тротуара с глуповатой улыбкой на лице, словно ребенок перед кондитерской. Две дамы, за которыми следовали два лакея, нагруженные покупками, щебеча и хихикая, осторожно обошли странного джентльмена. Далтон снял шляпу и в лучшей манере сэра Торогуда низко поклонился:
– Приношу свои извинения, дорогие дамы. Я просто поглащен вашей красотой. Прошу меня простить.
Щебетание усилилось, когда леди продолжили свой путь, но их взгляды из осуждающих сразу же преобразились в кокетливые. Далтон водрузил шляпу на голову и повернулся, собираясь пересечь оживленную улицу.
В течение многих лет он переходил оживленные лондонские улицы почти автоматически. Нужно только сосредоточиться на движущихся по мостовой экипажах, повозках и верховых, а потом перебежать улицу, стараясь не попасть под лошадь мчащегося во весь опор всадника.
Он уже почти перешел улицу, когда некий джентльмен, ехавший верхом, неожиданно натянул повод и направил свою лошадь прямо на него. Далтон увернулся и, едва не ткнувшись лицом в круп лошади, выругался себе под нос.
Тяжелый стук копыт и грохот колес прозвучали слишком близко. Резко повернув голову, Далтон увидел телегу, груженную бочками с элем, которая неслась, высоко подпрыгивая на мостовой. Он прыгнул вперед, увертываясь от телеги, фалды его фрака взметнулись всего в нескольких дюймах от пронесшейся телеги. Тут же он оказался на пути черной повозки угольщика, стремительно двигавшейся слева. Лошадь, запряженная в повозку, испуганно вскинула морду. Единственное, что оставалось Далтону, – это ухватиться за упряжь и обратиться к Господу.
Его пальцы, ощутив горячее дыхание лошади, жестко схватили кожаные полоски сбруи, и Далтона резко рвануло вверх.
