занимая все более просторные и современные здания, но отношение к нему всегда оставалось настороженным. «Будь здоровым и непорочным, чтобы не закончить свои дни в Бедламе».
В отличие от Этана Джейн хорошо представляла, что такое Бедлам. О домах для умалишенных она знала все – ее мать едва не умерла в одном из них.
В стародавние времена считалось, что безумцы являются живым предостережением, и потому их выставляли напоказ.
От мрачных воспоминаний и удушающего страха у нее сжалось горло, ей стало трудно дышать.
Когда карета подъехала к больнице, Этан повернулся к Джейн в последней попытке облегчить ее состояние.
В этот момент его взгляд случайно упал на окно, и в его душу стало закрадываться сомнение. Лишь несколько тусклых фонарей освещали вход, более мрачного места, окутанного тьмой, невозможно было и представить.
– О Господи, – слабо произнесла Джейн, – вот я и дома!
Этан потер ладонью шею, стараясь унять пробравший его холодок. Впрочем, в такой непроглядной тьме любое место будет выглядеть неуютно.
При виде их привратник не выказал большого удивления.
– Цель вашего приезда? – осведомился он без особого интереса.
Этан высунулся из окошка:
– Леди Джейн Пеннингтон доставлена для лечения. – Привратник вытаращил глаза:
– Для лечения, говорите? Это что-то новенькое. – Он покачал головой. – Тогда вам бы лучше проехать дальше.
Когда ворота со зловещим скрипом открылись и карета, громыхая, вкатила во двор, Этан окинул здание обеспокоенным взглядом. Чем больше он видел, тем меньше ему все это нравилось.
Выпрыгнув, он помог Джейн спуститься на землю.
К ним тотчас приблизилась какая-то женщина.
– Это и есть пациентка?
Вместо объяснений Этан протянул ей пакет с бумагами, которыми снабдил его лорд Мейвелл. Дверь в здание оставалась открытой, озаряя их маленькую группу и дорогу обнадеживающим теплым светом, и Этан вздохнул чуточку свободнее. Может, все не так уж плохо?
Появившиеся вслед за женщиной санитары взяли Джейн под локти и уже собирались увести в глубь здания, как вдруг Этан поднял руку:
– Постойте! Погодите!
Однако санитары по- прежнему продолжали тащить Джейн, и она едва успела бросить на него через плечо испуганный взгляд, прежде чем исчезнуть за тяжелой двойной дверью.
И тогда в тишине Этан услышал это. Звук, похожий на далекий шум моря. Только теперь он с ужасом начал сознавать, что это такое.
Из-за толстых, внушительных стен Бедлама доносилась несмолкаемая симфония безумства. Мужской рев, женские крики, бесконечный лязг металла о металл... В детстве Этан однажды побывал в Королевском зверинце, и этот визит навеки врезался в его память, поразив до глубины души. Некоторое время они бродили по дорожкам, разглядывая животных, как вдруг одна из обезьян истошно завизжала, и все звери в клетках присоединились к ее воплям. Гвалт усиливался, разрастаясь, как снежный ком, и Этану показалось, что его кости вот-вот разрушатся от этого рева.
С тех пор ничего более ужасного он не слышал.
Пожалуй, ему все же следует посмотреть...
Перескакивая через ступени, Этан взбежал по парадной лестнице и вошел в вестибюль.
По обе стороны массивных двойных дверей стояли, охраняя вход, служители со злобными взглядами, словно олицетворявшие охраняемое ими безумие. Не удостоив их вниманием, Этан двинулся дальше и распахнул большие дубовые двери, которые вели из вестибюля внутрь здания...
И тут его окатила жаркая волна гула. Шум его вторжения лишь подлил масла в огонь, еще больше взвинтив степень безумия. Нарастая, крики и визг взмыли к высокому, в два этажа, сводчатому потолку, отразились от него и вернулись обратно гулким эхом.
Стоя в начале галереи, вдоль которой тянулись клетки с лохматыми женщинами в бесформенных серых платьях, Этан смотрел на этот ад на Земле широко раскрытыми глазами, и ему все больше становилось не по себе. Некоторые из несчастных протягивали к нему грязные руки сквозь решетку, выкрикивая бессвязные жалобы, другие неподвижно лежали на полу; их остекленевшие глаза устремляли взгляд куда-то в пространство.
Из дальнего конца галереи доносились более громкие и устрашающие крики: там в клетках сидели мужчины.
В этот момент в нос Этану ударило мерзкое зловоние, заставившее его отшатнуться. Прикрывая нос рукой, он попятился, желая поскорее убежать от грязи двух сотен немытых тел.
Не в состоянии больше дышать, Этан дрожащими руками захлопнул тяжелые двери и, прислонившись к ним спинбй, сделал глоток относительно чистого воздуха. Даже сквозь массивный дуб сюда проникал гул человеческой массы, отзываясь вибрацией в ладонях, раздирая обнаженные нервы.
Неужели в самом деле он оставит Джейн здесь?
– Джейн! – Этан бросился в вестибюль, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках хоть какой-то зацепки. Куда, черт побери, могли ее увести? – Джейн!
Через маленькую неприметную дверь в стене на крик вышел привратник больницы.
– Простите, сэр, но время посещений наступит завтра днем.
Не обращая внимания на его слова, Этан бездумно попытался отодвинуть здоровяка в сторону, чтобы снова проникнуть внутрь.
– Джейн!
И тут же охранник решительно оттолкнул его прочь.
– Завтра! Я сказал, приходите завтра!
– Но я хочу забрать ее отсюда!
– В бумагах сказано, что вы всего лишь сопровождающий, леди останется здесь до дальнейшего распоряжения его светлости. – Охранник упер руки в бока. – Вы никого не сможете забрать отсюда, если не представите соответствующих бумаг. А теперь убирайтесь. Можете навестить ее завтра, если угодно.
Заскрипев зубами от собственного бессилия, Этан отступил на несколько шагов.
– Я вернусь за тобой, Джейн! – крикнул он что было мочи. – Я вернусь!
В ответ он услышал усиливающийся звериный гвалт, и на него накатила волна тошноты.
Нетвердой походкой Этан вышел в прохладную ночь, не переставая спрашивать себя: что же он наделал и как теперь исправить содеянное?
Глава 18
Мужчина-смотритель грубо пихнул Джейн в одну из клеток верхней галереи, она, запутавшись в длинном подоле платья, выданного ей, услышала тихий треск: дешевая серая фланель порвалась Наталии. Выпрямиться в полный рост она не могла, так как клетки второго яруса были чрезвычайно низкими. Все же Джейн сохранила равновесие и, прикрыв рукой прореху,, прижала ткань к телу. За последний час она подвергалась таким непристойностям, что это проявление скромности представлялось полной нелепостью, и все же она сочла нужным спрятать оголившуюся кожу от взгляда охранника.
Пожав плечами, тот с лязгом захлопнул дверь клетки и с привычной легкостью повернул массивный ключ. Ключ был привязан к его поясу и, по-видимому, открывал двери всех клеток на этом этаже.
Джейн поморщилась. Она уже давно усвоила, что никакая мольба или посулы не действуют в подобном заведении.
Только когда тяжелые шаги затихли вдали, Джейн позволила себе немного расслабиться и села на пол. Все ее тело болело. Она обняла колени руками и прижалась к ним лбом, желая оглохнуть, лишь бы не слышать стоявшего вокруг гвалта.
К счастью, с уходом санитара больные быстро успокоились и теперь оглашали своды заведения лишь случайным бормотанием, благодаря чему Джейн получила наконец возможность подумать о случившемся.
Все испытанное ей теперь вспоминалось, как в тумане: полученные синяки, чувство беспомощности. По приказу старшей сестры ее доставили в комнату с камином и рядом грубых железных ванн, где раздели и насильно искупали, хотя она была куда чище той мыльной воды, в которую ее окунули. Джейн отчаянно сопротивлялась, пока ей не пригрозили, что поручат купание санитару.
В конце концов Джейн решила, что должна оставаться стойкой и не терять присутствия духа. Она не Августа, которая чуть что впадает в уныние. Даже зимой в Нортумбрии, когда не хватало еды и угля, несмотря на скудость существования, ей удавалось содержать мать в относительном комфорте.
Теперь ей предстояло поддерживать саму себя.
Пока карета Мейвелла несла его в Мейфэр, Этан, обхватив голову руками, старался прогнать воспоминания о безумном хоре Бедлама, однако от одной мысли, что Джейн уже провела там не один час, ему снова сделалось плохо.
Что, если обратиться к «лжецам»?
И тут же перед мысленным взором Этана возникло холодное лицо Этериджа. Он снова услышал его слова о принесении в жертву кого- то, кому они не доверяют. Для Этериджа племянница изменника, Джейн, скорее всего будет виновной.
Может, обратиться к Коллису? Коллис ему обязан...
«Я один из «лжецов», Этан, и стою на страже их интересов».
Все правильно. Только не Коллис. Но тогда кто? Представив, что Джейн держат, как зверя, в клетке, Этан снова ощутил приступ тошноты. К черту «лжецов» с их безумными планами!
К черту планы Мейвелла и государственную безопасность!
В первую очередь он должен исправить то, что натворил.
«Думай!» Попасть в Бедлам мог кто угодно, поскольку на входе висело объявление о взимании платы за посещение. Пенни с носа – и смотри на зверей в зоопарке. Проблема состояла не в том, как войти внутрь, а в том, как выйти оттуда средь бела дня с женщиной.
Если только...
Если только он не войдет туда с другой...
Этан постучал в потолок, и маленькое окошечко немедленно открылось.
– Да, сэр?
– У меня была трудная ночь, – сказал Этан бесстрастно, – и мне нужно немного отдохнуть. Отвези-ка меня к миссис
