– И все же? – настойчиво повторила Эмили.
– Теперь мне кажется, что он оказался едва ли не провидцем. – Пола нервно рассмеялась.
– Вот именно! Остается только надеяться, что следующий, с кем мы столкнемся, будет не Джонатан. Не уверена, что с ним я сохраню самообладание, как с Сарой.
– Я-то уж точно нет! – Пола вздрогнула, чувствуя, как холодеет шея, а на руках появляется гусиная кожа. Она откинулась на стуле и прикусила губу. Черт ее дернул заговорить о Джонатане. Она и не думала, что это способно так выбить ее из душевного равновесия.
К счастью, появился официант. В руках у него был поднос с чаем. Следя за тем, как он расставляет чашки и блюдца, и прислушиваясь к его разговору с Эмили по-французски, которую он явно знал в лицо, Пола вздохнула с облегчением: это отвлекло ее от тяжелых мыслей. От сладостей Пола отказалась и тайком взглянула на кузину интересно, уступит ли та соблазну?
Эмили бросила на пирожные тоскливый взгляд, но тоже покачала головой. Пола принялась разливать чай.
– Не думай, что мне всего этого не хотелось, – сказала Эмили. – Очень хотелось. Я бы только и ела шоколадные эклеры, ванильные вафли, но, как видишь, удержалась. И все ради фигуры. И Уинстона. Он хочет видеть меня стройной, так что, когда дело доходит до сладкого, я становлюсь твердой, как скала. Тебе следовало бы мною гордиться, – закончила она смеясь.
– И Уинстону тоже, – улыбнулась Пола. Непринужденная болтовня помогла избавиться от неприятного осадка, оставшегося после встречи с Сарой, и значительно улучшила их настроение. Они заговорили о том, что неплохо бы провести несколько дней вместе в Гонконге, и принялись строить планы.
В какой-то момент Пола сказала:
– Знаешь, Эмили, вы с Шейном правы, наверное, мне и впрямь стоит взять с собой в Австралию Маделину.
– О, я так рада, что ты согласилась с нами, дорогая. Если дела с галантерейными магазинами действительно идут скверно, она окажется очень полезной.
– Да, и к тому же она обрадуется этой поездке, как ты думаешь?
– А кто бы не обрадовался? Такое заманчивое путешествие, и потом, Маделина так предана тебе.
– Верно. Думаю, я поступила правильно, назначив ее своей помощницей. За год она сумела доказать свою незаменимость. – Пола взглянула на часы. – Пять. В Нью-Йорке одиннадцать утра. Попозже позвоню и скажу, чтобы она собиралась. Неделя у нее будет забита делами, так что чем раньше она узнает, тем лучше.
– Если хочешь, можно позвонить отсюда, – предложила Эмили. Она не любила зря терять время.
– Нет-нет, это не обязательно. Позвоню из Фавиоллы. Шесть часов разницы – времени у меня полно.
Эмили кивнула и вдруг выпалила:
– Держу пари, платье на ней было от Гивенчи.
– Точно. Capa всегда умела одеваться со вкусом.
– М-м-м. – Эмили задумалась и, рассеянно глядя вдаль, спросила: – Как ты думаешь, она общается с Джонатаном?
– Понятия не имею.
– Интересно, что с ним, Пола? Где он? – тихо произнесла Эмили, как бы размышляя вслух сама с собой.
– Предпочитаю не знать. Да и говорить о нем, извини, не хочу. Ты прекрасно знаешь, что для меня Джонатан Эйнсли – далеко не самый желанный предмет обсуждения, – резко сказала Пола.
– О, извини, дорогая! – Эмили пожалела, что снова заговорила об этой парочке. Меняя тему, она предложила: – Не пора ли расплатиться и ехать домой, чтобы ты успела позвонить Маделине.
– Едем.
Глава 8
Она была из тех, на кого заглядываются мужчины. Да и женщины тоже. Не то чтобы Маделина О'Ши была так уж красива. Вовсе нет. Но в ней была, как говорят французы, изюминка, нечто такое, что выделяло ее среди других и заставляло восхищенно провожать взглядом.
Сегодняшний вечер не был исключением. Она стояла у дверей универсального магазина «Харт», терпеливо ожидая вызванное по телефону такси. Был четверг, восемь часов, магазин еще был открыт. И всякий, кто входил или выходил, бросал на нее украдкой взгляд, гадая, кто эта женщина, ибо у Маделины был свой стиль и известная царственность в облике.
Высокая и молодая, ростом чуть больше метра семидесяти, она обладала тонкой, гибкой фигурой и длинными красивыми ногами. Густые каштановые волосы обрамляли ее слегка продолговатое лицо и небрежно падали на плечи. Пожалуй, для красавицы она была слишком худощава, но гладкий лоб и высокие, острые, как бритвы, скошенные скулы в сочетании с точеным, аристократическим, немного веснушчатым носом придавали ей породистый вид. У нее были крупные губы, нижняя – слегка полноватая. Очаровательная улыбка придавала лицу лучезарность, но более всего привлекали ее глаза. Большие и широко расставленные, они отличались необычным серым оттенком. Их завораживающая прозрачность оттенялась высокими темными бровями. Это были на редкость умные глаза, в них светилась решительность, порой даже стальная твердость, но угадывалась и готовность рассмеяться, и даже бесшабашность.
У Маделины был хороший вкус, платья на ней всегда сидели отлично. Что бы она ни надела, все ей шло, придавая особый шарм: это мог быть по-особому завязанный шарф, или чуть сдвинутая на бок шляпа, или длинный шелковый восточный пояс, или старинные бусы, подчеркивающие тонкую, изящную шею. Это сочетание присущего только ей шика и прелестной внешности делало Маделину такой неотразимой.
