Маделина кивнула молодой женщине.
Едва они пересекли холл с темно-зелеными мраморными полами, как она сказала Поле:
– Вы знаете, я думаю, что в принципе Мейвис хороший работник. Она всю душу вкладывает в дело. Просто Келли Риверз не следовало назначать ее на эту должность. Она не знает, как управлять предприятием такого масштаба, да и воображения у нее не хватает. Но Мейвис честный человек, а это очень важно.
– Пожалуй, вы правы, – согласилась Пола, входя в лифт и нажимая кнопку. – Келли оставила ей дела в совершенно расстроенном состоянии, и Мейвис просто не знала, с какого конца подойти. Теперь я хорошо это вижу. – Пола искоса взглянула на Маделину. – Я ни в чем не виню Мейвис. Только ей следовало все мне рассказать. Она ведь в любой момент могла позвонить мне или хотя бы послать телекс.
Они вышли из лифта.
– Если бы несколько недель назад управляющий отелем не рассказал обо всем Шейну, я до сих пор пребывала бы в уверенности, что все в порядке.
– Верно, хорошо, что он спохватился и позвонил, – сказала Маделина. – По-моему, мы приехали как раз во время, чтобы предотвратить настоящую катастрофу.
– Вот именно.
Складские помещения «Харт Бутик» располагались в бельэтаже отеля и представляли собой вереницу комнат. Одна из них была отдана под кабинет с сейфами, столом, стульями и телефоном, остальные являлись собственно складом. На плечиках были развешены платья, а на столах и в ящиках разложены разнообразные предметы дамского туалета – драгоценности, шарфы, пояса, сумочки, туфли и многое другое.
Маделина поморщилась, проходя вместе с Полой вдоль вешалок и столов. Они уже во второй раз совершали этот обход, но только сейчас до них дошли истинные масштабы бедствия. Маделина взглянула на свою начальницу.
– Да, поработать тут придется изрядно. Дела обстоят даже хуже, чем мне показалось вчера.
– Вот именно, – мрачно откликнулась Пола. – Боюсь даже подумать, какие ужасные секреты хранят эти ящики с барахлом. – Она покачала головой, не скрывая раздражения. – Это, конечно, и моя вина. Напрасно я поддалась уговорам Келли и позволила ей открыть несколько магазинов подешевле. Да и с «Леди Гамильтон» я промахнулась. Но Келли убедила меня, что знает здешний рынок лучше, и я, идиотка, дала ей карт-бланш. Вот мы и имеем теперь платья, закупленные у других производителей и лежащие без движения.
– Наверное, надо действительно, как вы вчера сказали, объявить распродажу, – заметила Маделина.
– Да. И избавиться от этих залежей, включая остатки «Леди Гамильтон» прошлого сезона. Все продать, подчистую. Это единственный выход. А потом начать все с нуля. Сегодня же дам телекс Аманде, чтобы прислала все запасы «Леди Гамильтон», какие только у нее найдутся. Самолетом. И конечно, это должно быть весенние и летние образцы – здесь-то сейчас весна. – Пола замолчала, мрачно оглядываясь.
– Что случилось? – спросила Маделина, как всегда тонко ощущавшая малейшие перемены в настроении Полы.
– Надеюсь, распродажу нам удастся организовать и хоть немного да заработать на ней.
– Ну разумеется! – воскликнула Маделина. – У меня идея. Почему бы не объявить Большую Распродажу с заглавных «Б» и «Р». В рекламе нажмем на то, что по масштабам своим она сравнима только с распродажей в «Найтсбридж». «Найтсбридж» знают во всем мире. Не сомневаюсь, что какое-нибудь агентство здесь, в Сиднее, сможет составить необходимый текст для газет. – Мэдди немного помолчала и затем вновь заговорила со все возрастающим энтузиазмом: – Что-нибудь в таком роде: «На очередную распродажу «Харт» вам не надо лететь в Лондон. Она здесь, у ваших дверей!» Ну как?
Впервые за утро Пола улыбнулась.
– Отлично, Мэдди. Я немедленно позвоню Дженет Шиф в рекламное агентство и скажу, чтобы они срочно составили текст. А теперь давайте-ка посмотрим эти платья. Что тут можно отобрать для распродажи?
Маделине не нужно было повторять дважды. Она живо подошла к вешалкам, и безжалостная селекция началась.
«Орхидея» в отеле «Сидней-О'Нил» считалась одним из самых фешенебельных ресторанов. Здесь была отличная кухня, и люди приходили сюда, что называется, на других посмотреть и себя показать.
Ресторан располагался на верхнем этаже гостиницы. Две стены его целиком были сделаны из стекла, и казалось, что он плывет, словно подвешенный между небом и морем. Отсюда открывался великолепный вид на много миль вокруг.
Две другие стены были украшены изображениями белых, алых и светло-вишневых орхидей. Повсюду стояли живые орхидеи – в горшках из китайского фарфора, в цилиндрической формы стеклянных вазах, просто на столах.
Пола особенно гордилась этим залом, ибо его задумал Шейн. Когда отель еще только строился, он, наряду с дизайнерами, принимал активное участие в его планировке. В своих отелях за границей Шейн любил использовать для декорации холлов, ресторанов, баров мотивы, связанные с животными или растительным миром данной страны, и, поскольку орхидеи в Австралии растут повсюду: в лесах, долинах, степях – он решил, что они вполне подойдут в качестве основного декоративного элемента. Орхидеи, благодаря многообразию своих форм, размеров и окраски, придавали интерьеру на редкость живописный и привлекательный вид.
Потягивая минеральную воду, Пола сидела в красивом, залитом солнцем зале, и с удовольствием поглядывала вокруг. Как прекрасны живые орхидеи и как мастерски выполнены композиции из них. Пола увлекалась садоводством. Глядя на окружавшую ее красоту, она размечталась о том, что когда-нибудь станет разводить эти экзотические цветы в Англии.
– Эй, спустись с небес! – сказал Филип Поле через стол.
– О, прошу прощения, задумалась. Захотелось заняться выращиванием орхидей в Пеннистоун-ройяле,
