земли.
Его сильно покачивало, но он не стонал и не плакал.
— Сильно расшибся, сынок? — спросил Линмаус.
— Совсем нет, — решительно произнес тот, но Ларри, видя, как он неуверенно держится на ногах, не поверил ему.
— Как же это произошло? Как ты тут оказался?
— Я опаздывал на праздник и очень спешил, — ответил подросток и кашлянул.
Было ясно, что мальчик еще не оправился от шока, но виду не подавал. «Из такого уж теста замешен этот ребенок», — с нежностью подумал Ларри.
— Так ты спешил на день рождения? — переспросил он.
— Да, хотел успеть.
— Тебе лучше вернуться домой и лечь в постель.
— Вы так считаете? Может, так и лучше, но этой ночью мне очень хочется быть со всеми вместе. Вы же, наверное, знаете, что сегодня сам Линмаус может…
Яркая вспышка петарды, взорванная возле дома судьи, осветила лицо Ларри, и мальчишка, не договорив фразы, в испуге замер. Неожиданно Линмаус вспомнил тот день, когда он стремительно покидал Крукт-Хорн, а вот такие же дети с восторгом визжали ему вслед.
— Вы — Линмаус! — задыхаясь, воскликнул парнишка.
«Ну надо же такому случиться! Прятался от взрослых, а первым, кто меня распознал, оказался ребенок», — подосадовал Ларри.
Инстинктивно он схватил руку мальчика, крепко сжал ее. Парнишка тихо ойкнул, и Ларри, догадавшись, что ему больно, разжал пальцы.
— Да, я — Линмаус, — подтвердил он.
Ларри понял, что все его планы рушатся из-за этого ребенка. Ни заткнуть ему рот, ни заставить его молчать он был не в силах.
— Значит, вы — Линмаус? — тихо переспросил мальчик. — Что вы теперь со мной сделаете?
— Для начала хочу тебе поверить.
— Что я никому про вас не расскажу?
— Да.
— Бог мой! Неужели вы мне и вправду поверите? — затаил дыхание удивленный парнишка.
— Умеешь хранить тайны?
— Ну, раньше пытался. Не всегда удавалось, но на этот раз постараюсь. Точно!
— Хорошо. Тогда очень постарайся, — попросил Ларри. — Сейчас я поеду, а если ты проболтаешься, то за мной начнется погоня. Понял?
— Мистер Линмаус, — сильно волнуясь, обратился к нему мальчуган, — мне бы очень хотелось узнать, что вы собираетесь делать.
— Если повезет, то сначала доберусь до тюрьмы.
— А вы можете ответить мне на один вопрос?
— Конечно отвечу, если смогу.
— Вы в самом деле намерены встретиться с Джеем Крессом?
— Да, во всяком случае, буду пытаться.
— И будете с ним драться?
— Да, — подтвердил Ларри. — Без перестрелки не обойтись.
— О! — радостно воскликнул парнишка. — Да вам же его пристрелить ничего не стоит! Вы точно победите!
— Да, я его убью, — стиснув до боли зубы, подтвердил Линмаус. — Выхвачу револьвер и пристрелю как паршивую собаку!
Парнишка на шаг отступил от лошади.
— Тогда поезжайте, Ларри, — сурово произнес он. — Пусть меня изжарят до хрустящей корки, если я проболтаюсь, что видел вас. Верите, что я вас никогда и никому не выдам?
— Конечно же верю, — поклялся Линмаус,
— А мне можно пойти с вами до площади, где стоит тюрьма?
— А вот этого мне бы совсем не хотелось. Это такое рискованное дельце, что поневоле станешь суеверным. Боюсь, что ты все испортишь.
У парнишки вырвался вздох сожаления.
— Понимаю, но жутко хочется посмотреть, как вы пойдете на штурм тюрьмы!
— Все-таки хочешь идти?
— Нет, сэр, и шага не сделаю. Обещаю.
— Ты — отличный парень, — похвалил его Линмаус. — А имя мне свое откроешь?
— Конечно. Меня зовут Томми Энтони. Я — сын Цыпленка Энтони.
— Ты… так ты сын шерифа? — Линмаус остолбенел.
— Да. Поэтому мне так и хотелось посмотреть, что будет твориться возле тюрьмы.
— А почему ты, сын шерифа, не хочешь поднять всех на ноги?
— Вы удивлены? Понимаете, Линмаус, вы один, а собираетесь штурмовать тюрьму, которую, как поговаривают, охраняют семеро. Поэтому я на вашей стороне. Вот только не пристрелите моего отца!
Линмаус поразился ответу мальчугана, и солгать ему просто не мог.
— Видишь ли, Томми, — сказал он. — Скорее всего, мне все же придется встретиться с твоим отцом. А мы оба вооружены.
— Понятно, — кивнул мальчик. — Папа, чуть что, сразу хватается за револьвер. Если начнется стрельба, даже шальная пуля может его убить. — Сынок шерифа дернулся и сжал кулачки. — Но у него все же больше шансов остаться живым, чем у вас. Примерно десять, нет, двадцать шансов против одного. Знаю, и вы и он постараетесь своих шансов не упустить. Только вот все же…
— Слушай, Томми, — прервал его Ларри, — если удастся пробраться в тюрьму, в которой заперся твой отец, я обязательно вспомню о твоей просьбе.
— Спасибо, мистер Линмаус, — поблагодарил маленький Энтони. — Тогда удачи вам обоим, вам и отцу! Думаю, больше никто в мире не решился бы на то, что вы собираетесь для меня сделать.
— До свидания, сынок, и спасибо за добрые пожелания.
Они пожали друг другу руки. Линмаус прыгнул в седло и, ощущая на своей спине взгляд мальчика, повел Фортуну по ночной улице. Он знал, что Томми, словно собачонка, будет неотступно следовать за ним.
Эта неожиданная встреча с сыном шерифа заронила сомнения в душу Ларри. Она показала, что даже дети могут быть добрыми и преданными.
Как же этот маленький Томми смог пойти против отца и фактически оказаться помощником преступника? Как же он, Ларри, взрослый и видавший виды мужчина, мог посчитать этот мир пустыней, где царствует зло, ненависть и предательство, когда еще есть такие люди, как Черри Дэниельс, брат Хуан и этот чудесный мальчонка? Ведь одно только воспоминание об этой троице — женщине, мужчине и ребенке — способно согреть любую, даже самую закостенелую душу.
А тем временем Фортуна перешла на иноходь и понесла Ларри к центру городка.
Внезапно в южной оконечности Крукт-Хорна один за другим прогремели оружейные залпы. Ларри насчитал их не менее двадцати. В домах захлопали двери, на улице послышался громкий топот и возбужденные голоса людей. Обыватели взволнованно начали спрашивать друг друга, не означают ли те выстрелы, что со знаменитым Линмаусом наконец-то покончено.
Но нет, некогда легендарный герой, а ныне их заклятый враг живой и невредимый сидел в это время на своей красавице Фортуне, которая не спеша везла его в самый центр Крукт-Хорна.
Глава 39
«СЕЗАМ, ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»
Вскоре Линмаус достиг небольшой площади, по периметру которой стояли городская тюрьма, здание суда, где творил «правосудие» Бор, и почта, бывшая гордостью граждан до тех пор, пока им не пришлось платить за ее капитальный ремонт.
Площадь была пустынной. Гулявший по ней ветер вздымал в воздух облака пыли и гнал их на соседние
