располагали к прогулкам по платформе. Никто не сошел с поезда, а сели в него только четверо мужчин.
На первый взгляд это были две отдельные пары, каждую из которых составляли турист с проводником. Один из туристов был высокий широкоплечий блондин с дробовиком в футляре. Его проводник, чьи конечности производили впечатление неоднократно сломанных и вывихнутых в результате падений с брыкающихся мустангов, нес две удочки. Турист был одет в костюм из грубого твида, делавший его плечи еще массивнее, а проводник — в обычный ковбойский наряд.
Второй турист был облачен в костюм из голубой саржи, абсолютно неуместный для поездки на охоту или рыбную ловлю. Очевидно, он пробыл в лесу достаточно долго, чтобы загореть дочерна, но не приобрел вместе с загаром достаточного количества здравого смысла, хотя, возможно, ему хватит ума переодеться, прежде чем сойти с поезда. Это был юркий маленький человечек с лошадиными зубами, вынуждавшими его постоянно улыбаться. С ним был великан-негр, который нес весь багаж и вошел в вагон последним из четверых.
Оба проследовали в купе, зарезервированное для мистера Купера.
Восточный экспресс наконец прибыл, и фермонтский поезд, пыхтя, двинулся к входу в туннель, когда зазвенел колокольчик купе мистера Купера и туда поспешил негр-проводник Банни Такер. Он вошел в купе, широко улыбаясь, так как отлично знал, что первая улыбка оставляет самое длительное впечатление, сохраняясь в памяти даже в момент уплаты чаевых.
Банни прошел мимо огромного негра, застывшего в почтительной позе, и осведомился у джентльмена, что ему угодно.
— Давай, Артур! — скомандовал джентльмен с лошадиными зубами.
Банни Такер почувствовал, как его ухватили сзади за плечо и за горло.
«Мистер Купер» извлек длинный и блестящий кольт. Банни увидел, что прицел и курок револьвера спилены. Большой палец «мистера Купера» покоился на спусковом крючке.
— Боже всемогущий! — воскликнул проводник.
— Я не «Боже всемогущий», — возразил Бутс, — но легче тебе от этого не станет. Артур, снимай свою куртку.
Гигант негр с усмешкой отошел от Банни, который застыл как вкопанный при виде оружия, сбросил куртку и облачился в безупречно белый пиджак проводника спального вагона. Затем, наклонившись, отполировал до блеска широкие черные ботинки.
— Сколько человек в соседнем купе? — спросил Бутс.
Банни Такер тщетно пытался ответить. Во рту у него пересохло, и он не мог произнести ни звука.
— Посмотри-ка на это! — сказал Бутс и отсчитал сотню долларов десятидолларовыми купюрами. — Бери всю пачку и держи язык за зубами. Все, что ты знаешь, — это что тебя схватили и связали. Мы заткнем тебе рот кляпом, который ты сможешь выплюнуть, когда захочешь, но будешь чертовски глупым ниггером, если избавишься от него и начнешь вопить, прежде чем мы сойдем с поезда. — Бутс сунул деньги в карман куртки Банни. — Так сколько людей в соседнем купе?
— Мистер Купер, — наконец проговорил Банни Такер, — я клянусь Богом, что не беру взяток, но, если бы я вам не ответил, вы могли бы сами открыть дверь и посмотреть. Вы бы увидели двух бедняг, которых везут в тюрьму, и двух охранников, с которыми они скованы наручниками, а также Уиллиса, помощника шерифа, — он всю дорогу не выпускает из рук два револьвера.
— Ключи от наручников у него? — уточнил Бутс.
— Да, сэр. Он разодет в пух и прах, а правый нижний карман замшевого жилета здорово топорщится — там и лежат все ключи.
— Этого достаточно, — кивнул Бутс. — Как тебя зовут?
— Банни, сэр. Банни Такер.
— Свяжи его, Артур, — велел Бутс и стал помогать Крестону выполнять поручение.
Они крепко связали проводника, но кляп был всего лишь легким неудобством, а не приспособлением, растягивающим челюсти и грозящим удушением. Банни Такер лежал неподвижно, считая про себя до ста и начиная снова.
Если его обыщут и найдут в кармане сотню долларов, он скажет, что выиграл их в кости, перед тем как отправился в рейс. Несмотря на кляп, Банни улыбался. Он не жаловал служителей закона с тех пор, как полисмен однажды едва не сломал дубинку о его голову. Гордость Банни пострадала куда сильнее головы, не позволяя забыть о происшедшем. Лежа в купе, он слышал, как «мистер Купер» приказывал высокому негру «вырубить чертовы лампы».
— Пройдись по вагону и скажи всем, что свет дадут через минуту, — продолжал мистер Купер. — Потом откроешь соседнее купе и скажешь то же самое. Когда войдешь туда, босс будет за твоей спиной. Фонарь у тебя в кармане?
— Да, сэр, — отозвался великан.
— Тогда иди.
Артур Уильям Крестон вышел из купе, но тут же вернулся.
— Если я вырублю свет, боюсь, всполошится весь поезд, — сказал он.
— Ну и пусть! — отрезал Бутс. — Торопись, приятель, у нас каждая минута на счету!
Крестон снова вышел, и через пару минут свет погас — даже тусклая красная лампочка на потолке. Сразу же послышалось бормотание голосов, едва различимое сквозь стук колес поезда, мчащегося по туннелю.
Бутс тотчас же вышел из купе и увидел спину Крестона, блокирующую проход.
— Не беспокойтесь, джентльмены! — объявлял Артур Уильям. — Свет будет через минуту.
Протесты стихли, и негр открыл дверь соседнего купе.
— Свет дадут через минуту, — повторил он. — Я просто хотел посмотреть… — Крестон начал протискиваться в узкий проем.
— Выйдите отсюда, проводник! — послышался властный голос.
Щелкнул фонарик, осветив лицо и белый китель Крестона.
— Вы не наш проводник, — заявил человек с фонариком. — Сейчас же выйдите в коридор!
— Да, сэр, — отозвался Крестон. — Просто хотел вам сказать, что я новый проводник. Банни сменили в Танле.
— Вот как? — сухо откликнулся голос. — Ну так выйдите и закройте дверь.
— Минутку, проводник, — вмешался в этот момент Джон Сэксон, подходя к двери. — Если хотите, джентльмены, я могу показать вам, как зажечь свет от запасных батарей.
— Кто вы такой? — потребовал ответа человек с фонарем.
— Я начальник поезда, — заявил Сэксон, ощущая поддержку стоящих позади Каллена и Бутса, которых приходилось сдерживать, а не подстрекать.
— Ладно, — сказал человек с фонариком. — Просто безобразие, что в поезде отключается свет!
— Конечно, — согласился Джон. — Это абсолютно неожиданно. Зажгите ваш фонарик, проводник.
При ярком свете фонаря Крестона Сэксон увидел сидящего на полке человека с узким длинным лицом и настолько близко посаженными глазами, что казалось, будто они соприкасаются с носом. Два сиденья у окна были заняты Пайком и Делом Брайаном. При виде вожака глаза Дела стали круглыми, как у рыбы, но с его лица тут же исчезло всякое выражение.
— Извините за беспокойство, джентльмены, — произнес Джон, — но если вы сдвинетесь хоть на полдюйма, я нашпигую вас свинцом. — Говоря это», он моментально извлек два больших револьвера. — Входите, ребята!
Но Бутс и Каллен уже втиснулись в купе.
Как только дверь за ними закрылась, они включили фонарики. Обезумев от внезапного потока света, помощник шерифа выхватил револьвер. Он был бы убит на месте, если бы Сэксон не стремился избежать кровопролития. Джон просто опустил дуло своего кольта на голову Уиллиса, и тот свалился на пол, как мешок.
Бутс подбежал к нему, бросив на ходу Сэксону:
— Я знаю, где ключи, босс!
Двое других охранников не могли помочь своему начальнику, так как Крестон и Каллен уже связывали им руки и ноги. Бутс быстро отыскал ключи. Поезд еще громыхал по туннелю, когда наручники,
