Между тем, если она и в самом деле думала, что ее записка помешает Дэвиду Эпперли прийти к ней, она очень сильно ошибалась.
Он прочитал письмо, и кровь горячо ударила ему в голову, и удары сердца болезненно отдались в горле.
Потом он сел у окна, где прохладный ветер овеял его лицо и немного остудил его. Тут он принялся обдумывать послание. И чем больше думал он над тем, что в нем говорилось, тем более запутанным, казалось, становилось дело. Он ведь не сомневался, что она хочет воспользоваться его влиянием, чтобы облегчить судьбу брата. Конечно, в этом деле он может помочь ей, как никто другой. Тогда какая же причина побудила ее изменить свое решение? Может быть, она думает, что дело сделано и Стив почти что на свободе?
Молодой адвокат поглядел через улицу на приземистое здание маленькой тюрьмы с толстыми стенами и решетками на дверях и окнах.
Подумав, он сказал себе, что очень сомнительно, чтобы она поверила, будто тюрьму могут сломать ради Стива. Тогда что же остается? Что могло заставить ее изменить планы? Что в целом мире она могла бы ценить дороже безопасности брата?
«Случилось что-то очень странное!» — пришел он наконец к выводу.
И отправился прямиком в суд, чтобы открыть процесс против Стивена Гранжа.
Потому что сегодня по расписанию был первый день процесса, и в течение этого дня надлежало избрать состав присяжных. Против Дэвида выступал тучный багроволицый адвокат, страдающий многословием и очевидным незнанием основ законодательства. Он был способен вскочить на ноги и громко выкрикнуть «Протестую!» по поводу и без повода. Казалось, он больше заботится о том, чтобы на зал суда и на его подзащитного произвели впечатление сила его глотки и прочие таланты в том же роде, чем действительно направлял свою энергию на достижение справедливости.
Трезво оценив способности соперника, Дэвид почувствовал себя хозяином положения. Его голос становился все спокойнее и спокойнее; его собственные возражения и замечания — все короче и реже. И очень скоро создалось впечатление, будто он совершенно не заботится о том, кого на этот раз изберут в состав присяжных, — лишь бы его избирали быстро. Это произвело впечатление на судью, на присяжных, более того — это произвело впечатление на зрителей. А за спиной Дэвида Эпперли, еле заметный в углу, сидел молодой человек по имени Одиночка Джек Димз, и у ног его примостился огромный волкодав.
Так что присяжные были избраны в тот же день, и почти каждый из них — Дэвид это почувствовал — скорее десять раз прислушается к его мнению, чем один раз — к словам адвоката. Его немного мучили угрызения совести, когда он думал о том, что бедняжка Эстер Гранж потратила деньги на этого типа. Но он получал мрачное удовольствие, поскольку мог показать ей, кто в данном случае является хозяином положения. Пусть теперь она пожалеет, что отменила вчерашнее приглашение!
Так думал Дэвид Эпперли при свете дня, и до самого вечера в нем жило ощущение силы и торжества. Но как только на землю легли вечерние тени, все переменилось, и он сказал себе, что было бы лучше разузнать подробности. Он так и не мог понять, что же заставило Эстер передумать, но с наступлением вечера сердце его все больше смягчалось, а появившиеся на небе звезды напомнили ему о сладостной воздушной ясной улыбке Эстер Гранж и ее красоте.
Он подумал, что если он будет прогуливаться неподалеку от ее дома — ведь ничего плохого в этом не было — и если вдруг увидит ее на лужайке и подойдет, чтобы немного поговорить…
Так размышляя, он завернул за угол и вдруг услышал звук легких, быстрых шагов. Мгновение — и он лицом к лицу столкнулся с Эстер Гранж!
Глава 19
ПОКИНУТ!
Можете быть уверены, что он покраснел; можете быть уверены, что и она слегка побледнела, но прошла бы мимо, просто приветливо кивнув и улыбнувшись, если бы он быстрым жестом не остановил ее и не сказал:
— Вы не можете уйти вот так!
Она замедлила шаг, и он понял, что она не желает оставаться рядом с ним, и это понимание обидело и смутило его. Она, которая была такой беспомощной, так умоляюще на него смотрела, так верила в него — еще вчера утром!
— Вы должны объяснить, что произошло! — воскликнул он. — Вы чем-то озабочены — и решили не говорить со мной о деле вашего брата?
— Я… — заколебалась она. Но затем сказала: — Я не могу вам этого объяснить. Прошу прощения, но я не могу объяснить! — Она не смогла удержаться и продолжила: — Но, Боже, поверьте мне! Никогда мне не было так необходимо поговорить с вами, как теперь!
— Так говорите же, дитя мое, говорите! — воскликнул он.
— Я не могу! Я уже и так слишком много сказала!
— Вы? Боже милосердный, да что же вы сказали?
— Он не хочет, чтоб я разговаривала с вами, — выдохнула девушка и бросилась прочь.
Дэвид смотрел ей вслед в полном замешательстве.
Кто осмелился запретить ей видеться с ним? Кто так напугал ее, что она боится даже заговорить с ним?
Он посмотрел в том направлении, куда она бросила взгляд, когда сказала, что не может больше оставаться рядом с ним, и сперва не увидел ничего, кроме тени под долгим рядом тополей, растущих вдоль улицы. Но потом среди теней он разглядел кое-что еще — ясно вырисовывающийся силуэт волкодава и Одиночку Джека Димза рядом с ним.
Изумление и ярость неистово вспыхнули в нем. Как этот Одиночка Джек только посмел заговорить с этой девушкой? Посмел запретить ей разговаривать с ним — Дэйвом Эпперли?!
Он почти подбежал к тому пятну, где угадывалась эта пара.
— Димз!
— Да? — послышался мягкий голос.
— Димз, вы разговаривали с мисс Гранж?
Последовало короткое молчание, затем голос спросил:
— Она так сказала?
— Не прямо. Нет! Но я догадался, что это вам неприятно, когда я с ней разговариваю. Я догадался, что это вы самолично заставили ее принять такое решение. Димз, в чем дело?
Ответа не последовало.
— Вы слышали, что я спросил? — резко сказал Эпперли. — Так в чем же дело, Димз?
В тени по-прежнему молчали.
Внезапно прекрасное лицо Эстер, испуганное, печальное, умоляющее, встало перед внутренним взором Дэвида, и ярость, пылавшая в мозгу, вспыхнула и в его сердце. Перед ним стоял тип, который имел дерзость встать между ним и этой милейшей из женщин!
— Димз, — сказал он. — Я человек спокойный. Я очень спокойный человек. Но я никогда в жизни не сталкивался с такой невероятной наглостью…
— Минутку, — прервал его спокойный голос Одиночки Джека. — Я больше не хочу этого слышать.
— Вы не хотите этого слышать? Опомнитесь, Димз, или вы пьяны?
Он вдруг понял, что Одиночка Джек пододвинулся ближе к нему, и призрачный волкодав с горящими зеленым огнем глазами тоже сделал шаг вперед.
— Вы будете жить без меня. Вы умрете без меня. Вы сгниете без меня, глупец! — сказал Одиночка Джек. — Прощайте.
Он вновь нырнул в тень, и Команч скользнул за ним. Вдруг огромный пес подпрыгнул и ткнулся в плечо своему хозяину, как будто его коснулась электрическая искра радости, когда он увидел своего хозяина свободным от тягостной службы.
Молодой адвокат наблюдал за отступлением обоих с некоторым страхом, но когда Димз повернулся к нему спиной, он внезапно ощутил заметную слабость. Как основательно Димз поддерживал его в течение первых его дней в Джовилле, Дэвид никогда прежде не догадывался. Но теперь он понял, что означало постоянно иметь за спиной грозное мастерство этого умелого стрелка, искусного человекоубийцы. Сотня
