Остальное разделите на четверых. Тебе причитается…
— Ровным счетом ничего, — отрезал Уэлдон. — Я не в игре. Я только хочу знать, куда она уехала.
Он подошел к столу и остановился в ожидании ответа.
Заговорил Йоррэм, миролюбиво подняв руку ладонью вверх:
— Я не знаю, Лью. Если бы знал, сказал тебе. У нее своя дорога. Нас связывают с ней только деловые отношения. Слушай, старина, в соседней комнате найдешь кушетку. Ложись и поспи немного, а утром, возможно, изменишь решение относительно своей доли.
— Я ухожу, — твердо сказал Уэлдон. — Хотелось бы только оставить записку для нее.
— Он никогда ее не увидит, — промурлыкал Дикинсон.
Уэлдон повернулся к нему с внезапной яростью:
— Вы знаете ее?
— А вы? — поддел его Дикинсон с издевательской ухмылкой.
— Знаю!
— Черта с два!
Уэлдон хлопнул его по плечу. Плечо оказалось твердым и мускулистым.
— Мне не нравится, как вы о ней говорите, — заметил он.
— А что вам вообще во мне нравится? — нагло поинтересовался Дикинсон. — Вам нравится мое лицо, к примеру?
— Нет, не нравится, — сказал Уэлдон. Он смотрел на Дикинсона и не торопился уходить.
— Послушайте! — вмешался Йоррэм. — Прекратите! Уилбур, уведите Уэлдона. Дикинсон…
Дикинсон даже не шелохнулся. Откинувшись на спинку стула, он смерил Уэлдона взглядом, как боксер, который, глядя на противника, прикидывает, сколько раундов тот выстоит против него.
— Что вы предпочитаете? — подчеркнуто вежливо спросил он, растягивая слова. — На кулаках, на револьверах, на ножах?
— Как хотите! — откликнулся Уэлдон. — Пешком, верхом, днем или ночью, на револьверах или на ножах или голыми руками. Вы мне не нравитесь, Дикинсон. И если вы еще раз назовете ее имя, вы знаете, что я сделаю? Я придушу вас на месте!
— Я не потерплю… — начал было Йоррэм.
Но Дикинсон холодно перебил его:
— Меня не так просто одурачить, Йоррэм. Я думал, ты работаешь с настоящими мужчинами. А теперь вижу, что ты отступил от своих принципов и проявил слабость, выбрав его. — Голос его выражал презрение и отвращение, когда он указал на Уэлдона. — Мы еще встретимся, — многозначительно добавил он, кивнув парню.
Повернувшись на каблуках, Уэлдон вышел из комнаты. У двери на мгновение задержался, оглянувшись. Все сидевшие за столом с любопытством наблюдали за ним.
Он вышел в коридор. Природа снабдила его легкой поступью и острым слухом. Поэтому, пока шел к выходу, услышал, как Уилбур произнес:
— Некоторые из нас с годами стареют, а некоторые впадают в детство. Уэлдон, например!
— Да, — согласился Дикинсон. — Когда-нибудь его повесят, прямо в пеленках.
Выйдя из дома, юноша с наслаждением вдохнул чистый воздух. Быстрым шагом поднявшись на гребень холма, он решил, что пойдет прямо к дому Элен О'Маллок. Путь был неблизкий, но идти не так уж долго, рассудил он. До рассвета доберется.
Решив сократить путь, парень пошел напрямик, насколько это позволяла горная местность. Он уже добрался до высоких холмов, как вдруг заметил в низине маленький домик. Там, без сомнения, жил доктор Уоттс. Уэлдону показалось странным, что он никогда не бывал здесь раньше. Притулившийся у подножия холма, этот домик, облитый лунным светом и увитый виноградом, выглядел очень уютно.
От него веяло миром, спокойствием, безмятежностью. Здесь и должен был жить этот добрый старый доктор. Среди общей сумятицы, интриг и кровавых стычек, постоянно происходивших в горах и на границе, Генри Уоттс оставался мирным, честным человеком, преданным всему тому, что есть лучшего в жизни.
Размышляя так, Уэлдон решил, что жилье доктора находится неподалеку от того места, куда он направляется. Поэтому взял немного вправо и подошел к нему. По внешнему виду домика даже ночью можно было сказать, что здесь живет хороший человек. Все содержалось в полном порядке, живая изгородь была аккуратно подстрижена. Тут дышалось легко и рождались важные мысли. Уэлдон долго стоял на пороге дома, разглядывая все вокруг. Он сожалел, что ему не хватает знаний. Если бы нашел в себе силы потратить годы на учебу, возможно, и в нем обнаружились бы хотя бы тени тех достоинств, которые так ярко проявляются в характере Генри Уоттса.
Тогда, благодаря упорству, терпению и бесконечной любви, он смог бы повлиять даже на такую своевольную натуру, как Франческа Лагарди.
Уэлдон отвернулся, словно хотел выбросить эту печальную мысль из головы, и тут заметил следы колес, которые вели к гаражу доктора. Гаражом служила пристройка рядом с домом.
Наверное, эти следы оставила машина доктора. Ему припомнился маленький седой человек, сгорбившийся за рулем. Он все делал неловко и неуверенно. И взгляд его больших глаз был таким же нерешительным, кротким.
Уэлдон улыбнулся, у него потеплело на сердце. Потом постоял немного, рассматривая следы.
Слишком широкие отпечатки для маленького автомобиля доктора. И похоже, Уоттсу пришлось много раз ездить по одной и той же колее. Иначе как объяснить такие глубокие борозды в песке? Но зачем ему ездить по одной и той же колее?
Оглядевшись, Уэлдон заметил темную влажную полосу в том месте, где вода от полива виноградных лоз, обвивших стены домика, просочилась в одну из борозд.
Наклонившись над ней, увидел слабо освещенный луной рельеф от огромной шины.
Машина доктора! Даже десять его машин, стоя бок о бок, едва ли смогли бы оставить такой след!
Замерев, парень отчаянно напрягал мозг, но не смог прийти ни к каким выводам.
Ну и доктор!
Он двинулся к гаражу. Дверь была заперта. Тогда подошел к окну. Оно было покрыто слоем густой пыли, поэтому в лунном свете казалось измазанным молоком. Уэлдон протер стекло и вместе с луной заглянул в гараж.
Там действительно стояла машина, принадлежащая доктору. Но возле нее он увидел длинный серый автомобиль с низкой посадкой, который водила Франческа Лагарди, пренебрегая опасностью и рискуя жизнью!
Уэлдон прислонился к стене. Сердце его громко стучало, мысли роились, одна нелепее другой.
Он подумал, что столкнулся с какой-то тайной организацией. Но что это за организация, какие цели она преследует?
Франческа — доктор — Дикинсон — Йоррэм — дом О'Маллока — несчастная Элен О'Маллок. Странная цепочка.
Что все это означает?
Глава 39
МИСТИФИКАЦИЯ
Уже светало, когда Уэлдон подошел к дому Элен О'Маллок. Воздух был очень холодный, резкий ветер продул его насквозь. Но он был этому только рад. Холод заставил мозг работать как следует. А то у него все мысли перемешались! Доктор и Франческа, Франческа и Дикинсон, Дикинсон и Йоррэм, Элен и доктор, разграбленная могила, кровь на полу…
Поэтому юноша приветствовал ветер и, подойдя к небольшой возвышенности, откуда виднелась крыша дома О'Маллока, даже постоял немного, подставив ему лицо.
Теперь, когда он покинул свой пост, возможно, здесь его больше и не захотят видеть. Даже не придется больше посмотреть в печальные глаза Элен, сознающей приближение смерти. Уэлдон стиснул зубы и подставил грудь ледяному ветру. Он всю душу вложил в это дело, но прекрасно понимал, что одними мускулами тут не обойтись. Сила не раз помогала ему одерживать верх в схватках. Однако даже Геркулес был порабощен женщиной, ибо острый глубокий ум вполне способен подчинить себе грубую силу. И он с горечью, негодуя, осознал, что тоже порабощен.
