монастыря. Мое письмо предназначено ей, ей одной, никто другой не должен знать о нем.
– Королеве, говорите? М-м, это дело не простое. А что можете предложить взамен?
Сунув руку в карман юбки, Санча вынула брошь и протянула ее торговцу. В безжизненном свете дня брошь выглядела не слишком впечатляюще.
Прищурясь, торговец повертел в мозолистых пальцах брошь, сделанную в виде сердечка.
– Недурная вещица, – пробормотал он. – Но одной ее будет недостаточно. Надо подкупить монашку, которая сможет передать письмецо вашей королеве. Ведь бедного бродячего торговца близко не подпустят к королеве, даже если она больше не королева.
Глаза Санчи гневно вспыхнули, но она взяла себя в руки. Для нее Мадам всегда останется королевой.
– Мне нечего больше предложить, – сказала она.
Обезьянка уже оглушительно визжала.
– Чума тебя забери, проклятая бестия! – крикнул торговец, пнул ее ногой и дернул за поводок. Маленькая обезьянка уселась у его ног, недовольно ворча, но, по крайней мере, перестала визжать. – Я вижу на вашей прелестной ручке неплохое кольцо с рубином. Так вот, прибавьте его к броши, и я с превеликой радостью доставлю ваше письмо в Челфорд.
Санча подняла руку и посмотрела на кольцо, ало посверкивавшее на солнце крупным рубином. Это было ее обручальное кольцо. Из сада донеслись шум и голоса. Надо было быстро решаться. Странная ирония судьбы, подумала она: кольцо, подаренное предателем, поможет совершить благое дело и предупредить маленькую королеву. Без тени сожаления она сняла кольцо с пальца и протянула бродячему торговцу.
– Никто, кроме королевы, не должен видеть письма, – еще раз предупредила Санча торговца и заставила поклясться, что он исполнит ее условие, и положила письмо на его жесткую ладонь.
Спускаясь по узкой тропинке к замку и время от времени оглядываясь назад, Санча видела, как бродячий торговец перевел лошадь через развалившийся в одном месте земляной вал и взобрался в седло. Опустив голову, Санча заторопилась к дому. Развевающиеся длинные юбки скользили по высокой траве.
Внезапно где-то позади всхрапнула и звонко заржала лошадь. Санча вскинула голову и резко обернулась. Ее испуганный взор, заметавшись, остановился на черном коне, видневшемся среди деревьев. Это был конь ее мужа, и сам он сидел в седле! Она замерла, не в силах двинуться с места, в ужасе от мысли, что он все видел.
– Где ты была? – требовательно крикнул Хью. Наклонив голову и заслоняя рукой лицо от солнца, он тронул коня и выехал из рощицы.
Язык не повиновался Санче.
– Котенок пропал, – сказала она первое, что пришло в голову, и заставила себя улыбнуться. – Я искала его все утро, нигде не могла найти.
Она взглянула на него, дрожа от страха, что он заметит отсутствие кольца на пальце, заметит отчетливую незагорелую полоску на ее пальце. Она лихорадочно думала, что сказать тогда. Можно посетовать, что обронила его, когда возилась в саду, или просто где-то потеряла. С упавшим сердцем она смотрела, как Хью слезает с коня.
– Я пройдусь с тобой, – предложил он, ведя коня в поводу. – Не следует заходить одной так далеко, – мягко пожурил он. – Здесь по лесам бродит много всякого лихого люда.
– Да, ты прав, – согласилась Санча и, вспомнив, что муж должен был проверять, как идет жатва, спросила: – Почему ты вернулся? Я не ждала тебя до вечера.
– Забыл книжку, где у меня все записи по хозяйству. Скорей всего оставил ее в ризнице.
Шагая рядом с ней, Хью рассказывал жене о намерении перейти на трехпольную систему, упомянул о низинных пастбищах, которые собирался распахать весной. Он любил делиться с ней мыслями и планами, как будто все еще ухаживал за нею, добивался ее расположения.
Нервы Санчи были напряжены, она лишь краем уха слушала, что он рассказывает о полях, семенах и способах увеличить урожай зерна. Ей стоило больших усилий что-то отвечать ему и не говорить слишком невпопад. Она думала сейчас только об одном: быстрей бы дойти до замка и укрыться наверху, в спальне.
По аллее огромных тисов они дошли до аббатства. Хью привязал коня к кустам у задней стены и ослабил подпругу. На клумбе рядом пышно цвели маргаритки. Он сорвал цветок и протянул Санче.
– Я бы поднес тебе мое сердце, – сказал он, – но оно давно принадлежит тебе.
Хью обезоруживающе улыбнулся; в его серых глазах плясал озорной огонек. Но Санча, чувствуя себя виноватой, что отдала обручальное кольцо в жадные руки бродячего торговца, думала лишь о том, как бы сбежать, скрыться в доме. Она улыбнулась в ответ, на мгновение тронутая его галантным жестом, и повернулась, чтобы уйти.
Хью, охваченный страстным, лишающим разума желанием прижать жену к себе, поймал ее за запястье.
– Зайдем в ризницу.
– Зачем? – Ее ресницы затрепетали. Санча сделала попытку вырваться, пряча за спиной левую руку.
– Чтобы доставить мне удовольствие, – он улыбнулся еще шире.
– Но мне надо возвращаться, – продолжала вырываться Санча. – Я должна распоряжаться на кухне… – И, надеясь наконец освободиться, быстро привела еще несколько не слишком убедительных доводов. Но все было напрасно.
Хью распахнул дверь и провел ее внутрь, в прохладную полутемную и пахнущую плесенью ризницу. Из- за другой двери, что вела в храм, доносилось стройное пение монахов, служивших литургию. Хью подошел к
