– Я доверяла вам, даже когда увидела, что вы знакомы с людьми, подобными Капоне: хотелось верить, что между вами есть разница.
Он буквально пригвоздил меня к стене своим взглядом.
– На самом деле вы не доверяли мне ни секунды, красавица.
– А с какой стати я должна была доверять вам? – Я понимала, что поступаю неразумно, говоря подобные вещи, но уже не могла остановиться. – Вы сами признались так, между делом, – что вы гангстер.
Его глаза вспыхнули так – он стоял очень близко, – что, казалось, обожгли мне кожу.
– Не знаю, что вы имели в виду под словом гангстер, но вот что я довольно интересный одинокий мужчина, вы, кажется, не заметили. У меня нет никого, кто может позаботиться обо мне. – О, сколько боли прочитывалось в его глазах! – Иначе я бы не бегал за вами, подобно преданной собаке.
Я задыхалась, кровь пульсировала в моих щеках, будто кто-то отхлестал их в припадке ярости.
– Вам больше не придется волноваться из-за меня, господин Янгер. Я знаю теперь, кто сделал этот порошок, и как только я найду кого-то, кто согласится проводить меня, я немедленно отправлюсь туда.
Он слегка прищурил глаза.
– И где же обретается этот тип?
– В Дак Конер.
– Вы шутите.
– Неужели вы еще не поняли: я слишком долго подвергалась опасности из-за этого порошка, чтобы шутить по этому поводу. Я не то, что вы, толстокожий: вам даже банда Скайлза нипочем.
– Перестаньте ребячиться, красавица. Это место не для простачков. Тамошняя публика имеет свои собственные понятия о том, что такое хорошо, а что плохо. Отправляясь туда, никогда не знаешь, вернешься ли обратно. Если кто-нибудь из них заподозрит что-то неладное, он сначала стреляет, а уж потом задает вопросы. Ребята из Дак Конер никому не доверяют.
– Значит, по-вашему, я должна, опустив руки, сидеть дома...
– Вы ничего не добьетесь, неужели не понятно? Забудьте о своем ненаглядном порошке. Даже если вы вылезете из собственной кожи – даже в этом случае – все равно вы ничего не добьетесь. – Он замолчал, заметив рану на моей руке. – Это вчера вас так? – спросил Шиа, беря меня за локоть.
Я отдернула руку.
– Не стоит обращать внимание. Я не нуждаюсь в вашей помощи или в вашем сочувствии, Шиа Янгер. Возвращайтесь к вашему проклятому покеру, я хочу остаться одна. Теперь я буду сама о себе заботиться.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Я пропутешествовала на десятилетия в прошлое, через две мировые войны и Великую депрессию и ради чего? Ради того, чтобы вновь оказаться в унизительной зависимости от профессионального картежника, как и мой отец? Возможно, следовало сделать вид, что способ, которым Шиа зарабатывает себе на жизнь, нимало меня не волнует, но как заставить себя поверить в это.
Эти невеселые мысли мучили меня два дня спустя после последнего разговора с Шиа; я мерила шагами узкую комнату, теребя в руках десятидолларовую бумажку, которую он вручил мне в качестве волшебного амулета, и проклинала свою неспособность немедленно выкинуть этот презент.
Что-то неладное творилось вокруг меня и в моих чувствах: все было временно, непостоянно... Сколько раз я говорила себе, что следует так организовать свою жизнь, чтобы в ней было хоть что-то стабильное, предсказуемое. Разве мало тех уроков, что преподали мне мой отец, а затем и Дэвид? Если я не могу избавиться от болезненного влечения к красивым безответственным мужчинам с сомнительной репутацией, моя жизнь сложится не лучше, чем у матери.
Если бы это было так просто...
Бешеный круговорот мыслей остановился, я почувствовала усталость и вышла во внутренний двор. Гнев, кипевший во мне, на свежем воздухе понемногу остыл. Я все время думала о Шиа, и тем больше, чем усерднее старалась убедить себя в том, что мне не следует думать о нем. Я была очарована его безрассудством, той аурой опасности, которая исходила от него и шла ему так же, как костюм, сшитый хорошим портным. Черты характера, которые я осуждала и ненавидела в других людях, в Шиа были для меня столь же привлекательны, как сложное, изысканное творение парфюмера.
К тому же о ком еще в этом чужом для меня мире я могла думать?
Я присела на скамейку, стоявшую в тени вязов и кедров. Разглядывая раскидистые деревья, я в который уже раз вспомнила о том, что до моего дня рождения остается меньше недели. Желание выяснить до конца все обстоятельства моего прошлого доводило меня до отчаяния. В течение двух дней я упорно избегала Шиа, но все отчетливее понимала, что добраться самостоятельно до Дак Конер мне не удастся. Не находилось никого, кто согласился бы вместе со мной совершить экскурсию в это таинственное местечко. Вызвался, правда, один тип, но запросил за это десять долларов. А это означало, что тогда у меня не останется денег на покупку порошка.
Я достала купюру из кармана и долго рассматривала ее. Шиа сказал, что если трезвосмотреть на вещи, карточная игра такая же работа, как и любая другая; но там, в моем времени, честная работа, как правило, не включала в себя взятки, подкуп, жульничество насколько, конечно, я могу судить при моем малом опыте.
Внезапно мне пришла идея, как быстро сделать деньги. В гимнастическом зале! Шиа сказал мне, что сделал ставку на левшу, у которого какой-то там особый удар; бой должен состояться в пятницу поздно вечером. Он был убежден, что левша победит. Припомнив, как легко избранник Капоне подставил челюсть под зверский удар слева, я усомнилась в правоте Шиа. Когда-то – там, в своем времени, я читала, что Капоне очень любил заключать пари и частенько проигрывал огромные деньги на спортивных соревнованиях.
Я понятия не имела о том, как делаются ставки; или, например, такой вопрос: если повезет, то сколько я смогу выиграть? Но если подтвердится правота Шиа, то, быть может, мне удастся заработать необходимую сумму. В моем положении не приходилось рассчитывать сыграть наверняка, но шанс мне представился, и грех не использовать его. И если ради того, чтобы оказаться дома ко дню моего рождения, мне придется поступиться некоторыми своими принципами, то, вбзможо, Бог простит мне это, поскольку сейчас у меня просто нет выбора.
В конце концов, я дочь своего отца, а ему не раз улыбалась удача... Кто знает, унаследовала ли я его везучесть, но если и нет, быть может, советы Шиа помогут мне выиграть.
Была жаркая душная ночь с полной, во все небо, луной. Классическая ночь для влюбленных, и в кармане у меня лежал пузырек с порошком Афродиты, но весь этот романтический антураж работал вхолостую: моя голова была занята более важными вещами. Я оделась так, чтобы не привлекать к себе внимания: бесформенного покроя блузка, брюки цвета спелой пшеницы и матерчатые туфли. Свои яркие, как маяк, волосы я обмотала кремовым шарфом, дважды завязав его узлом. Со своими южными понятиями о приличиях, Корнелия вряд ли бы одобрила появление дамы в брюках на публике, но учитывая специфику места, куда я собиралась отправиться, было мало шансов столкнуться там с нею.
Пригнув пониже голову, стараясь максимально слиться с толпой, я вошла в переполненный зал. В воздухе, смешанном с запахами немытых потных тел и сигарным дымом, витало нетерпеливое ожидание поединка.
Я начала осматриваться в поисках места, где делаются ставки, и неожиданно столкнулась с очень высоким молодым человеком, одетым в сильно потрепанную рабочую одежду.
– Где я могу сделать ставку? – спросила я, отступив назад и опять натолкнувшись на кого-то в невероятной толкучке.
– Я могу заключить сделку у букмекера для вас, – великодушно предложил он. Его юное лицо светилось честностью.
Я машинально полезла в карман, достала деньги и уже было собралась вручить их парню, как вдруг какое-то чувство остановило меня.
– Спасибо, нет, – сказала я, чувствуя, как мои пальцы становятся влажными от пота. Я покрепче зажала
