– Джеб говорил, что вы можете воспользоваться его душем.
Никакая другая новость не обрадовала бы меня больше. Горячий ливень над моими плечами, запах мыла, чистота картины одна другой привлекательнее замелькали в моем воображении.
– Где это? – с нетерпением спросила я. Он ткнул пальцем в какое-то ветвистое дерево.
Я сделала несколько шагов вперед и наконец в призрачном лунном свете, падавшем на поляну, разглядела какую-то гигантскую ржавую бочку.
– Вы хотите надо мной посмеяться.
– Это вам не водопровод с хлоркой, это дождевая вода!
– Я что, по-вашему, совсем дошла до ручки и соглашусь ползать в этой ржавой бочке? – спросила я, пошатываясь, в упор глядя на дерево.
Шиа засмеялся; рука его все время находилась около моей груди, но очень деликатно, будто просто стараясь удержать меня в вертикальном положении.
– Ну нет, конечно. Вы встанете внизу и будете дергать за веревку. Боюсь, это самое лучшее из того, что я сейчас могу предложить вам.
– Прекрасно, – томно произнесла я; мне были приятны его мимолетные прикосновения. – Я уверена, что это будет неповторимо.
– Вы проглатываете окончания слов, как южанка, – игриво сказал он. – Вы становитесь похожи на нас даже в этом и скоро будете чувствовать себя здесь как дома.
В моем теперешнем расслабленном состоянии перспектива остаться здесь навсегда испугала меня не очень сильно.
– Где мыло? – спросила я Шиа, но лишь какая-то часть меня интересовалась ответом. Восхитительное сладострастное покалывание прошло по моему телу; стыд пока мешал мне всецело отдаться этому чувству, но я отдавала себе отчет, что если и дальше буду позволять этому типу ласкать меня, ни за что уже нельзя будет поручиться.
– Дайте мне оглядеться. – Одной рукой все еще продолжая придерживать меня, Шиа наклонился и принялся осматривать нижние ветки в поисках мылах. Его прикосновение было для меня все равно что контакт с раскаленным металлом. Я старалась глубже дышать. Он снова посмотрел на меня, и я почувствовала, что дико, по-девчоночьи краснею. Я благодарила ночную тьму, из-за которой Шиа не заметил этого. Этот мужчина был для меня наркотиком, постоянным искушением, против которого был даже инстинкт самосохранения.
– Нашел, красавица. – Он вручил мне сильно пахнущую картонную коробку; по всей видимости, там было мыло. Мои пальцы жадно сомкнулись вокруг нее: мне не терпелось оказаться под блаженной водяной струей. – А вы собираетесь мыться одетой?
Я была настолько пьяна, что мне потребовалось внимательно оглядеть себя с головы до ног, чтобы убедиться, что я все еще одета. Вот проблема! Если я разденусь при нем, ни за что нельзя будет поручиться. Но если он уйдет, я в темноте не найду дорогу домой.
Нас окружала густая ночная тьма, а.голова моя была основательно затуманена, поэтому я не могла как следует разглядеть Шиа, но я каким-то шестым чувством поняла, что он с интересом смотрит сейчас на меня, задаваясь вопросом, что я буду делать дальше. Я чувствовала его близость, и это – в который уже раз! – заставило покрыться мурашками мою разогретую самогоном кожу.
В этот момент туча, до сих пор, видимо, закрывавшая небо, отошла в сторону, и ярко, будто кто-то зажег лампу, вспыхнула луна. В ее серебристом свете я увидела, что мой взгляд упирается прямо в горящие глаза Шиа. Ледяная маска матерого картежника была отброшена. Вместо нее на его лице было написано желание этот мужчина хотел меня. Он мог иметь здесь любую женщину. Но хотел меня.
– Вы можете помочь мне, – импульсивно предложила я. Я задрожала, воображая, как он принимает ледяной душ вместе со мной, а потом согревает меня теплом своего тела.
Почувствовав, как твердеют его руки, лежащие на моих плечах, я попробовала отвлечься, лихорадочно подбирая резоны, согласно которым мне не следовало уступать Шиа – Господи, разве смогу я удовлетворить такого мужчину?! – но мой мозг, отуманенный виски, отказывался внимать логике, весь погруженный в сладкую муку нарождающейся во мне страсти.
Как только он снял с меня рубашку, егопальцы заскользили по выпуклостям моей груди; острое наслаждение мелкими пузырьками поднималось из меня ему навстречу, и я спрашивала себя, почему так долго и так упорно боролась с этим. Нетерпение рвалось из меня, ласковые движения его рук как огонь в топке поддерживали мою страсть. Как бы отказываясь от самоограничения, которым я так долго мучила себя, я сорвала с себя бюстгальтер и швырнула его через плечо, заботясь лишь о том, чтобы он улетел подальше. После того как мои брюки последовали в том же направлении, мощные руки Шиа властно заключили меня в объятия.
Блаженное тепло летней ночи поддерживало мое безмятежное настроение. Я поняла, что жизнь сулит куда большие радости, чем те которые можно получить, заботясь лишь о безопасности и постоянстве, – принципы, которым я неуклонно следовала доселе. Если я не начну жить сегодня, забыв о своих страхах, я не начну жить никогда.
Шиа целовал меня в шею. Ощущение острого наслаждения было изумительным.
Когда он потянулся к веревке, я остановила его руку, пытающуюся обрушить на меня каскад холодной воды. Так не хотелось, чтобы все эти восхитительные ощущения кончились!
Он задержался на секунду, почувствовав мое сопротивление, затем улыбнулся и все-таки потянул за шнур.
Я вся напряглась, ожидая удар ледяного потока. Но сверху на мои лицо и груди хлынул теплый водопад. Лунный свет, пробивавшийся через ветви, отражался и преломлялся в водяном потоке; капли напоминали падающие алмазы.
Купаясь в этом мокром, теплом коконе, я тянула Шиа к себе, заманивая его под водяной поток. Когда он обвил меня руками, я поняла, что его грудь куда теплее воды. Я жадно терлась о его мокрую кожу, шелковистые волосы на его бедрах восхитительно щекотали мне ноги, влажные волосы на груди соски моих грудей.
Прижимаясь к нему все сильнее, я почти задохнулась, почувствовав прикосновение его затвердевшего члена. Мой Бог, думала я, что я вытворяю, на что решилась с человеком, которого едва знаю?
Задыхаясь от желания, я сжала его руки с яростью утопленницы и потянула его вниз, в мокрую блестящую грязь. Земля была относительно холодной, но я чувствовала лишь тепло его тела, слившегося с моим; все остальное не имело значения. Мы непрерывно целовались, смакуя каждый поцелуй как дорогое вино, пили все нараставшую в нас страсть то по капельке, то гигантскими глотками, будто через секунду мы могли умереть и не увидеть друг друга больше. Все страхи мои пропали.
– Шиа, – застонала я, изогнувшись дугой, чтобы встретить его, он погрузил в меня свой горячий, звеневший от напряжения стержень, длина которого показалась мне в этот момент бесконечной. Ощущение было такое, будто я, изнывая от желания, ждала этого момента сотни предыдущих жизней. Я подумала, что это и есть высшая точка наслаждения, но посмотрев ему в глаза и увидев в них неудовлетворенную ярость самца, я поняла, что это только начало. Мною руководили вековые инстинкты, мое тело слилось с его, я поддерживала встречными движениями его яростные толчки, столь же естественные для меня, как собственная плоть и кость.
Наслаждение было неописуемо. Я слилась с ним воедино. Однако страсть моя еще не была утолена. Когда он, утомленный, собирался немного перевести дух, я сама вцепилась в него и извивалась в приступе сладострастия до тех пор, пока не оказалась над ним. Адское пламя блеснуло в его глазах; вцепившись друг в друга мы начали кататься по земле в яростном танце неутолимой страсти.
Наши тела образовали единое целое; катаясь в грязи, мы оказались на небольшом островке свежей травы. Здесь Шиа снова принялся ласкать меня – всю, с головы до ног, покрывая поцелуями каждую линию, каждый уголок моего тела.
В серебристом лунном свете, падавшем с небес, кожа Шиа сверкала как латы древнего воина. Глядя на меня откуда-то сверху, он сказал:
– Теперь, Мэгги, мы навсегда вместе.
Чуть-чуть отстранившись, он любовался мной, потом снова вошел в меня; его движения, ласковые и нежные вначале, становились все жестче и жестче, пока я не завопила от наслаждения. Мой голос был
