– Я тоже, – отозвался Юбер.
Он повел Энрике в другой салон. Сомнения оставались.
– Будем осторожны, – сказал Юбер. – Допустим, что, заметив слежку, он сбрил усы и надел очки...
– Вполне возможно, – согласился Энрике. – Во всяком случае, я в аналогичных обстоятельствах поступил бы так же.
Они сели так, чтобы наблюдать за лестницей между двумя салонами. Несколько человек сошли с корабля в Иннеллане и на других остановках. Встревоженный Энрике заглянул в передний салон.
– Сидит на месте, – сообщил он, вернувшись. – Если смотреть со спины, нет никаких сомнений, что это он.
Мальчишка с наглым взглядом, желая выбраться со своего места, постарался наступить им на ноги.
– Ты бы мог по крайней мере извиниться, – буркнул Энрике.
Мальчишка стал густо-красным и повернулся к своей матери – упитанной даме, сидевшей у окна и наблюдавшей всю сцену.
– Ма! – крикнул он. – Этот господин сказал мне гадкую вещь!
Пассажиры синхронно обернулись, и пятьдесят пар глаз уставились на несчастного Энрике.
– Что он тебе сказал? – завопила мать.
– Я не могу повторить, – крикнул мальчишка и быстро отскочил, испуганный угрозой, которую прочитал во взгляде своей жертвы.
Юбер добродушно улыбнулся и, наклонившись к возмущенной матроне, ответил достаточно громко, чтобы это могли услышать все:
– Я слышал, мадам. Он сказал мальчику, что у него очаровательная мама. Но пусть ваш милый сынок успокоится. В этих словах не было ни оскорбления, ни даже насмешки.
Тон был очень светским, и матрона застыла от этих слов, разинув рот. Глядя на нее, люди начали фыркать, а потом последовал взрыв всеобщего смеха. Обескураженный мальчишка искал ответ. Энрике, предугадывая опасность, шепнул:
– Если скажешь еще хоть слово, паршивец, я сверну тебе шею.
Мальчишка секунду смотрел на сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки Энрике, позеленел и, заплакав, убежал в туалет.
Через несколько минут они заметили, что Лениган вышел на верхнюю палубу. Возможно, он собирался сойти с корабля одним из первых.
– Это точно он, – сказал Юбер. – Мы проследим за ним. Боюсь, что парни Эйзена потеряли его. Они, видимо, наблюдали за его машиной, а его самого упустили.
Кеннет Лениган сошел на берег первым и поспешил к выходу. Он был недоволен. Давая ему инструкции, Айзобел велел выехать из Дунуна трехчасовым пароходом. Айзобел явно не знал, что по воскресеньям этот пароход отходит из Дунуна только в три двадцать. Лениган боялся, что двадцатиминутная задержка все погубит.
Он быстро вошел в одну из многочисленных телефонных кабин на эспланаде и закрылся в ней.
Лениган снял трубку, сунул в прорезь четыре пенни и набрал номер. Ждать пришлось долго. На гудки никто не отвечал. Занервничав, он повесил трубку, забрал свои четыре пенни и открыл телефонную книгу. Искать адрес по номеру телефона непросто, но, к счастью, Ротсей – не Лондон и в нем не очень много абонентов.
Лениган нашел то, что искал, выписал адрес и быстро вышел из кабины.
Он спросил дорогу у старика, гулявшего с маленькой девочкой. Старик пустился в пространные объяснения. Когда Лениган понял, что нужный дом находится возле замка, он поблагодарил и направился к центру города. У старого замка, окруженного широким рвом и садами, он снова спросил дорогу.
Нужная ему улочка огибала подножие холма. Она была узкой, со старыми потемневшими домами. Мальчишки, громко крича, играли в войну. Лениган глядел на номера домов и не обращал внимания на шум.
Наконец он увидел узкий вход с совершенно стершимися тремя ступеньками, ведущими к двери. Надпись на почтовом ящике сообщила Ленигану, что Лилиан живет на четвертом этаже слева.
Он поднялся. Лестница была темной и находилась в плохом состоянии. На четвертом этаже работал телевизор или радио.
Лениган позвонил в дверь квартиры Лилиан, тревожно спрашивая себя, что делать, если девица занята с клиентом. Он снова позвонил, потом стал стучать кулаками.
Сзади него открылась дверь, и он резко обернулся. Худая молодая брюнетка с белой кожей, одетая в плохо застегнутый халат, иронично улыбалась ему. Это именно в ее квартире работал телевизор.
– Вы хотите видеть Лилиан? – спросила она.
– Да. Ее нет дома?
– По воскресеньям ее никогда не бывает, дорогуша. Она навещает своего ребенка. Он живет у ее родителей.
У Ленигана перехватило дыхание. Казалось, все ополчилось против него. Но он должен предупредить Айзобела!.. Задержка на двадцать четыре часа могла стать роковой.
У него был такой расстроенный вид, что девица подошла, виляя бедрами.
