«Как чернила ручки, которую он съел…» – подумала Пегги.
Бывший работник фермы выглядел необыкновенно возбужденным. Он потирал руки и тихонько посмеивался без всякого на то повода. Это было похоже на скрип двери на ржавых петлях.
«Он все время на тебя смотрит, – прогнусавил голубой пес в мозгу Пегги Сью. – Ты этого не замечаешь, но он пожирает тебя глазами».
Девочка попыталась приободриться, повторяя себе, что следом за ними идет Себастьян, закутанный в свое облачное покрывало. Маленькие черные глазки Ангуса выглядели странно на его молочно-белом лице.
«Как детская раскраска, – подумала Пегги. – Что же это означает? Бабушка наверняка смогла бы мне объяснить, жаль, что ее здесь нет».
– Я приготовил горячего молока, – сообщил Ангус. – Подумал, что тебе это будет полезно после такой холодной ночи.
Усаживаясь на кухне, Пегги отметила, что языки пламени в незамысловатом очаге были белыми.
– Иногда я брожу вблизи плавильни, – объяснил хозяин. – Подбираю немного угля, а также дров, это дает мне возможность поддерживать слабенький огонек в доме.
Он показал пальцем на кучу каменного угля, сваленного в углу кухни.
– Ты раньше не видела белый уголь, правда? – расхохотался он.
Довольный своей шуткой, он целую минуту смеялся один. Пегги уже начала скучать, как вдруг хозяин стал серьезным.
– Я хочу предложить тебе одно дело, – заявил он сухим голосом. –
– Что? – переспросила девочка, ничего не понимая.
– Не притворяйся дурочкой, – рассердился Ангус. – Ты прекрасно поняла, о чем речь. Только цвет создает цвет. Если я буду есть цветные продукты, то постепенно перестану выглядеть как снеговик. Я знаю, так не надолго, но все же это лучше, чем ничего. Мне известно, что у тебя есть запасы цветной еды. Печенье из турлузиновой муки, я его куплю, потому что оно очень красное, это придаст моим щекам розовый цвет. Кроме того, есть еще голубой песик. Я съем его мясо, а кожу выдублю. И у меня будет красивый синий жилет.
Пегги Сью напряглась. Ангус был людоедом, она только сейчас поняла это.
Хозяин дома ерзал на стуле.
– Я не чудовище, – утверждал он. – Я люблю мясо, потому что в нем содержится красная кровь, и она окрашивает мне скулы. А если у тебя есть бутылочка чернил в кармане, я выпью ее двумя глотками, и она снова сделает мои волосы черными. Я больше не хочу быть таким белым. Я хочу быть похожим на человека.
Он говорил так быстро, что Пегги трудно было уловить смысл его слов.
«Это вампир, – подумала она, – вампир, питающийся цветными вещами».
Она не знала, как реагировать на это. Несмотря на ужас, который Ангус ей внушал, Пегги было его жаль. К тому же он, казалось, вот-вот расплачется.
– Если ты согласишься стать моей служанкой, – сказал он умоляющим голосом, – я дам тебе очень длинную веревку, которую стащил у кузнецов, и ты спустишься на землю. Веревка длиной в триста метров. Оказавшись на земле, ты обойдешь одну ферму за другой и соберешь нужные мне продукты. Самые желтые яйца, самое темное варенье из ежевики. Шоколад! Много шоколаду! Ты поможешь мне составить перечень всех цветных продуктов, которые есть в продаже. Когда сделаешь закупки, ты трижды дернешь за веревку, и я подниму тебя наверх… Что ты на это скажешь?
«Он безумен, по нему смирительная рубашка плачет», – подумала Пегги, дрожа от страха.
«Только не говори ему этого! – раздался в ее голове голос голубого пса. – Он способен сломать тебе шею. Притворяйся, тяни время!»
– Уф… Почему бы и нет… – пробормотала девочка. – Мне надо над этим подумать. Ну, во-первых, какая мне от всего этого польза: качаться в пустоте на кончике веревки опасно. Я хочу получить вознаграждение за риск.
– Конечно! Конечно! – прогремел голос Ангуса, лицо его смягчилось. – Я умею быть благодарным. А знаешь, я ведь богат. И по-королевски оплачу твои услуги.
Его черненькие глазки сверкали на мучнистом лице.
– Я хотел бы, чтобы ты прихватила для меня книги, – настаивал он. – Их мне больше всего не хватает. Романы, но не слишком толстые, потому что они обесцветятся, прежде чем я их прочитаю.
Он замолчал, осознав, что зашел слишком далеко.
– Ты принимаешь меня за сумасшедшего, не так ли? – спросил он, уставившись на Пегги Сью. – Но ты изменишь мнение, когда сама начнешь обесцвечиваться. Когда увидишь, как твой пес становится похож цветом на ливерную колбасу. Твои красивые золотистые волосы будут выглядеть как ниточки полинявших веревочек. Что же касается одежды, – конец элегантности! Тебе придется выбирать лишь между белым… и белым!
– Годится! – буркнула Пегги. – Я поняла. И согласна стать вашей служанкой, только хочу знать, какая мне с этого польза, в противном случае я забираю своих коров и спускаюсь к бабушке.
Ангус замешкался. Судя по всему, ему предстояло принять серьезное решение. В конце концов он оттолкнул кресло и выпрямился.
– Следуй за мной, – сказал он глухим голосом, – я кое-что тебе покажу.
Пегги Сью подчинилась. Дом был огромный, несуразный и весь в пузырях, как кое-как испеченный пирог. Ангус набил его округлой мебелью из облачного материала. Многие предметы уже утратили очертания. Довольно долго промотавшись по бесконечным коридорам, Ангус остановился перед сундуком.
«Господи! – подумала Пегги. – Так вот где он прячет саблю, которой отсечет мне голову!»
Окаменев от ужаса, девочка смотрела, как Ангус приоткрывает крышку. В тот же миг металлический блеск вырвался из щели, осветив комнату.
«
«Бежим!» – завыл голубой пес, его шерсть встала дыбом.
– Смотри! – сказал Ангус, погрузив в ящик руку. – Это единственная вещь, сохраняющая на облаке цвет… Единственный предмет, который не белеет.
Пегги, уже готовую бежать, ослепил свет, который шел из ладоней ее собеседника.
– Смотри! – выдохнул Ангус. – Это золото расплавленных звезд! Я хожу и собираю его у основания чанов, когда печь пуста. Это всего лишь затвердевшие осколки, но у меня их уже тысячи. Осколочки чистого золота.
Пегги прищурилась и подошла ближе. Горящие капельки, рассыпавшись по земле, приобрели вид золотых монет.
«Дублоны, экю…»! – подумала она.
– Ничто так не светит – выкрикнул Ангус. – Я могу положить всего лишь горсточку осколков на ночной столик, чтобы осветить всю комнату.
– Золото звезд… – прошептала Пегги Сью, чуть не задохнувшись.
Сверкающие самородки казались теплыми, мягкими, по ним пробегали искры. Золото вызывало странное ощущение, близкое к гипнозу. Пегги почувствовала, что легко может застыть и созерцать их многие часы, не думая ни о чем, с блаженной улыбкой на лице. Она не осмелилась дотронуться до осколков, опасаясь, что это может быть опасно.
– И кузнецы позволяют вам подбирать их? – удивилась она.
– Я никогда не заставал кузнецов, – рассеянно ответил Ангус, сжимая в руке свое сокровище. – Когда я проникаю в крепость, печи уже погашены, помещения пусты. Предполагаю, что рабочие спят где-то на этажах. Но я никогда не пытался узнать больше. Именно поэтому все еще жив. Я лишь подбираю остывшие капельки. Для кузнецов это не имеет большого значения. Я просто муравей, собирающий зернышки пыльцы.
