Глаз осьминога

словно какое-то животное пережевывало свой невкусный обед.

— Ну, что рассказывал капитан? — спросил Давид.

— Странные вещи, — уклончиво пробормотала Зигрид, присаживаясь на траву. — Трудно разобрать, что правда, а что он придумал.

— Черт возьми! — заворчал Давид. — Лейтенант Каблер будет недоволен, если мы притащим бывшего пилота на «Блюдип». Таннер явно сошел с ума и станет просто лишним едоком. Вероятно, лучше оставить его здесь… Или утопить, чтобы облегчить страдания отшельника.

— Замолчите! — прорычал Гюс. — Эта жара убивает меня. Мне надо поспать. И вам тоже следует отдохнуть. Вернемся к работе, когда зной спадет.

— Ты прав, — лениво кивнул Давид. — Отдохнем. Зигрид, ты первая несешь караул. В любом случае, лучше спать днем и бодрствовать ночью. Спруты выходят из саркофагов, когда темно.

— Вот уж глупость! — усмехнулась девушка. — Если бы спруты здесь водились, то давно сожрали бы Таннера.

— Не сожрали бы, ведь он их сообщник, — возразил Аллоран. — А может, капитан выжил, потому что делал им приношения. Сначала в виде своих товарищей. Затем рыб. А теперь у него есть мы. Трое молодых людей в добром здравии — хорошее жертвоприношение, да?

В замешательстве Зигрид повесила ружье через плечо и ушла. Оказавшись там, где парни не видели ее, она сняла сапоги для подводного плавания и пошла по траве босиком. Затем она сбросила верх резинового комбинезона и продолжила обход в футболке. Причем держалась изо всех сил, чтобы не поддаться опьянению природой, которое уже испытала на первом ковчеге. Зигрид представила себя живущей здесь в обществе Таннера. А что, ведь плавучий сад давал ей возможность не возвращаться на подводную лодку. Она может сбежать. Отказаться подчиняться абсурдным законам «Блюдипа». Может быть, стоит воспользоваться случаем?

Но Таннер ее пугал. У него явно есть какие-то секреты. Что рассказали ему настенные картины? Какое необыкновенное откровение свело космолетчика с ума?

Напрасно Зигрид искала его, пробираясь в зарослях. Куда девался бывший пилот? Не лег же спать прямо в колючих кустах. Имеются ли на ковчеге потайные места, где можно скрыться?

Зигрид было жарко. Она завидовала мальчикам, которые крепко спали. Бессонная ночь, проведенная в развалинах храма, начинала теперь сказываться.

Таннера было невозможно найти. Девушка подняла голову к вершинам кипарисов. А что, если мужчина залез на дерево? Кстати, почему сумасшедший все время говорил, что это запрещено?

Она осмотрела ветки, проверяя, не устроил ли бывший офицер там шалаш. Но слишком густая листва мешала что-либо увидеть.

«Я должна забраться туда, — решила Зигрид. — Наверняка найду его там — сидит, как на насесте. Верно, построил себе подвесной домик».

Любопытство раздирало ее. Оставив ружье у подножия дерева, она повисла на самой низкой ветке, подтянулась, а затем полезла к верхушке. Но после первых моментов ощущения легкости и радости на нее вдруг накатило странное опьянение.

«Главное — не смотреть вниз, — повторяла себе Зигрид. Понятно, почему у меня кружится голова: живя на подводной лодке, трудно привыкнуть к высоте».

Но она упрямо продолжала взбираться, по вискам у нее тек пот. Только напрасно вглядывалась Зигрид в расположенные над ней ветви — Таннера там не было. Куда офицер мог деться? Вырыл туннель под землей? Ползает среди корней деревьев?

«Я ищу его в воздухе, а капитан, возможно, под землей!» — присвистнула она.

А потом вдруг неловко ухватилась за ветку и потеряла равновесие.

Зигрид почти добралась до верхушки дерева, когда почувствовала, что летит в пустоту. Пальцы ее царапали ствол, но не могли ухватиться за него.

Если она упадет на палубу, то размозжит голову, переломает ноги и отобьет внутренности… Если нырнет в воду, то превратится в рыбу… В любом случае, она пропала!

Широко раскрыв глаза от ужаса, Зигрид видела, как приближается поверхность воды. Нет, ей не суждено разбиться о палубу, ее тело свалится в отравленное море. На ней нет шлема и комбинезона, только футболка, ее участь решена…

Щеки еще дрожали под давлением воздуха, и вдруг произошло нечто странное. Внезапно Зигрид перестала падать. Точно в тот момент, когда должна была коснуться воды, она необъяснимым образом обрела контроль над своим телом, над падением, перевернулась и взмыла к солнцу.

Словно…

Словно умела летать.

Ветер мял ее перья, крылья рассекали воздух, потоки которого утягивали в просвет между туч… Она поднималась, поднималась, а океан шумел далеко внизу, плавучий сад уменьшался в размере. А вокруг облака. И она ныряла в самую середину облаков.

Создавалось ощущение, что ее тело ничего не весит и она может добраться до солнца…

Потом все стало расплываться. Когда сознание вернулось, Зигрид обнаружила, что лежит на палубе, в траве, а ее зубы стучат.

«Я уснула, и мне приснился сон…» — мелькнула мысль.

Другого объяснения не было. Если бы она ударилась о палубу, то уже не могла бы думать. Так что же произошло?

Девушка медленно села, прислушиваясь, не возникнет ли во всем ее теле боль. Нет, больно не было. Только кожа как-то странно онемела. Зигрид внимательно осмотрела себя, даже подняла футболку. И заметила приклеившееся над пупком маленькое голубое перышко. Схватила его двумя пальцами, желая снять, и тут же вскрикнула.

— Ой!

Перышко росло из ее кожи, как растут волосы. Было частью ее.

«Что это значит? — подумала Зигрид, вспоминая, что видела такое же перышко на шее капитана. — Постараемся все собрать воедино. Мне приснилось, что я полезла на дерево, что я сорвалась, и…»

И что?

— Мне приснился сон, — повторила она вполголоса. — Было жарко, и я заснула. Мне все привиделось.

Все? Даже перышко?

«А может, ты превращалась в птицу? — зашептал внутренний голос. — Вдруг это перышко — все, что осталось от твоего кратковременного превращения? Ты должна была упасть на палубу или в море. То есть разбиться или превратиться в рыбу. Но ни того, ни другого не произошло. Так что же? Я вижу лишь одно объяснение: пока ты падала, у тебя выросли крылья. Это тебя и спасло».

Шум крыльев рассек воздух над головой Зигрид. Девушка подняла голову и заметила какое-то всклокоченное существо, садящееся на большую ветку и прячущееся в листве. Птица? Очень необычно. На Алмоа больше не было птиц, поскольку больше не было острова, на который они могли бы приземляться. Последние пернатые планеты утонули на следующий день после крушения материка, не найдя, куда можно сесть отдохнуть. Ведь даже самый выносливый из орлов не способен летать без остановки двадцать четыре часа в сутки, не так ли?

Зигрид подошла к стволу дерева. Листья дрожали. Ветки скрипели.

Кто-то спускался с дерева. Кто?

Во всяком случае не птица.

Это был Таннер. Вот мужчина последний раз подтянулся на руках, появился среди ветвей и спрыгнул на землю.

— Ну что, — выдохнул он, — ты видела? Ничего не говори другим. Они не поймут. На Алмоа много непонятного. Тут все меняется — в одну сторону, в другую… Хи-хи! Здесь не