твердой, чем стекло, и приклеились к земле так, что оторвать их было невозможно. Девушка бродила безрезультатно и стала приходить в отчаяние.
Она заметила, что в момент энергетического разряда, пучина выплеснула на берег большие лужи крови. Политые кровью кости покрылись слоем розового мяса, которое еще трепетало, несмотря на холод. Ей пришла в голову идея: вытащив свой нож, она принялась кромсать мясо, словно снимала кожу с убитого бизона.
— Такеда, — позвала она. — Подойди, помоги мне.
Юноша добрел до нее, он был мертвенно-бледным, его губы были синими.
— Возьми твой кинжал, — проговорила Зигрид, — и постарайся срезать эту гадость.
— А зачем?
— Боже мой, — стала терять терпение девушка, — как же ты не видишь, что это живая плоть! Это плоть Великого Змея! Она горячая, несмотря на то что здесь царит зима, она пульсирует. Мы сделаем из нее накидку, которая согреет нас, пока мы будем подниматься.
— Ты с ума сошла!
— Нет! Это единственный выход, чтобы не умереть от переохлаждения. Иначе через полчаса мы больше не сможем двигаться… и меня уже клонит в сон.
— Меня тоже.
— Ты знаешь, что это значит. Тогда помоги мне!
Несмотря на отвращение, Такеда тоже взялся за работу, отрезая от усыпавшего землю ковра костей «бифштекс», что вырос как попало, образовав массу толщиной в несколько сантиметров. При этом мясо трещало, словно шкура, которую снимают с животного.
— Оно горячее! — воскликнула Зигрид. — Боги милостивые, да оно болеет, ты чувствуешь? У него горячка!
— Да, — добавил Такеда, — здесь так холодно, что оно заболело гриппом!
— Точно, — подтвердила девушка. — Мы завернемся в эту горячечную ткань, и она согреет нас, пока мы будем ползти к выходу. Идем!
Такеда еще колебался, рот его скривился от отвращения.
— Как пальто, — настаивала Зигрид, — одно живое пальто на двоих. Иди, заворачивайся!
Ребята укрылись накидкой из розового мяса, подоткнув ее под себя, как одеяло. Они чувствовали под руками беспорядочные пульсации, которые дергали одеяло в разные стороны. Накидка ужасно пахла потом и горячкой, но от ее тепла им было хорошо. У подростков тотчас же перестали стучать зубы.
— Как живая грелка, — бормотала девушка, — грелка с горячей кровью!
— Надо идти, — сказал наконец Такеда, — надо добраться до выхода до того, как одеяло остынет.
— Подожди, — прервала его Зигрид, — посмотри, не оттаял ли эликсир. Ведь он замерз после взрыва.
Такеда поднес флакон к глазам, эликсир по-прежнему был замерзшим.
— Может, здесь какое-то колдовство, — прошептал он, — магия Великого Змея?
— Узнаем позже, а пока у нас есть одеяло из плоти, этого достаточно.
Бок о бок подростки стали штурмовать гору.
К счастью, лед сковал между собой все черепа, что лежали на дороге, так что теперь подростки могли идти по этому скользкому покрытию, и «шары» не катались под их ногами. Трижды они поскальзывались, но одеяло из мяса смягчало удар; к тому же, образовав валик, одеяло помешало им скатиться с горы и вернуться на исходную точку.
Через какое-то время Такеда снова поднес к свету пузырек с эликсиром. Но он по-прежнему представлял собой лед, более твердый, чем застывший янтарь.
— Без одеяла из мяса мы бы уже умерли, — сказала Зигрид.
— Это правда, но нам еще нужно пройти значительную часть пути. Будет ли это одеяло жить достаточно долго, чтобы укрывать нас, пока мы не выйдем из зоны сильного холода?
— Не знаю, — призналась Зигрид, — это ведь лишь примитивный организм. Мучающая его лихорадка, вероятно, убьет его.
— Тогда надо снова отправляться в путь без промедления.
Когда туннель стал сужаться, они поползли на четвереньках, накрывшись лихорадочным покрывалом, избежав таким образом ужасно холодного воздуха. Черепа не шевелились под их руками и ногами. Теперь это были лишь костяные шары, лишенные какой-либо злой магии, смерзшиеся друг с другом от холода колдовской зимы.
И вдруг «бифштекс» резко сжался, давя на подростков, словно хотел раздробить их. Зигрид закричала от боли.
— Что это было? — забормотал Такеда.
—
— Боже мой! — стал возражать юноша. — А я подумал, что он хочет раздавить нас!
— Значит, он и еще будет чихать, — изрекла Зигрид. — Лучше ускорить шаг.
Они с облегчением пошли к последнему участку, который должен был вывести их к выходу из пещеры. Хотя ползти в гору было не так уж и просто, им удалось выбраться наверх, не уронив пальто из горячего мяса, которое спасало их от холода. Когда подростки повалились в снег, они были без сил, их руки и ноги дрожали. Ребята легли прямо на землю, согреваясь от лихорадки «бифштекса», ожидая, пока их сердца станут биться нормально. Но вдруг греющее покрывало снова чихнуло, на этот раз еще более сильно. Зигрид подумала, что сейчас у нее раздробится грудная клетка. Словно ее пытался раздавить свайный молот.
— Надо выползти из-под этого покрывала! — завизжал Такеда и попытался выбраться.
— Нет! — завопила девушка. — Подумай о ледяных статуях! Мы еще слишком высоко, а эликсир не может больше защитить нас. Нам надо спуститься в лагерь, туда, где не так холодно.
Покачиваясь, они пошли по заснеженному склону. Время от времени они натыкались на замерзшие трупы неудачливых воришек, которые разбивались от удара.
«Апчхи» покрывала из розовой плоти становились все громче и громче. При каждом спазме подростков так вжимало друг в друга, что они не могли дышать.
«Если так и дальше пойдет, мы погибнем от этих чихов!» — подумала Зигрид.
После очередного чихания, от которого у подростков чуть было не лопнула голова, поскольку их сжало, как перезрелый персик, они решили избавиться от лихорадочного покрывала и продолжать идти без его защиты.
— Беги! — закричала Зигрид. — Мы практически вышли из области сильного холода, лагерь где-то рядом.
— Ты уверена? — заволновался Такеда. — Я никого не вижу. Ни красных коров, ни повозок бродячих актеров… Здесь никого нет.
Зигрид хотела открыть глаза, но не могла разлепить их, поскольку ее ресницы склеились из-за льда.
— Беги! — повторила она, бросаясь вслепую.
И понеслась по склону.
Через три минуты Зигрид упала, не чувствуя ног, не имея сил подняться. Боль переросла в оцепенение.
Когда она уже стала погружаться в смертельный сон, то услышала, словно на другом конце света, приглушенное эхо копыт лошади, что хромала по заледенелой скале. Зигрид мысленно недоуменно пожала плечами. Все это больше не интересовало ее, слишком поздно. Она засыпала… Она не хотела, чтобы ее тревожили.
Девушка уже почти замерзла, когда кто-то безжалостно разжал ее челюсти и стал лить в горло
