открытые окна, было очень жарко. Роберт казался совершенно спокойным, сделал несколько шагов, пропустил вперед Раске, уселся на крайний стул второго ряда, демонстративно вытянул ноги.
Его узнали моментально. Защелкали камеры. Послышалась разноязыкая речь. Те, кто расположился в зале слева, теперь норовили перекочевать правее, чтобы не мешала допотопная трибуна, которая, словно специально, скрывала главное действующее лицо. Послышались первые вопросы, но Роберт, будто нарочно эпатируя журналистов, извлек из кармана несколько листочков бумаги, в которых Брюс с ужасом узнал свои утренние записи, и начал громко комментировать сделанные им расчеты.
Наконец что-то сдвинулось. В зал вошли все как на подбор в темных костюмах, тяжеловесные, на мощных коротких ногах, всем своим видом демонстрирующие непоколебимую уверенность, носатые, бровастые…
— Ну держись, — улыбнулся Роберт, — «динозавры» идут в атаку. Видишь, клином построились. Не бойся, они только с виду хищники, на самом деле травоядные, но есть и падальщики, эти могут и тяпнуть с перепугу.
Раске не разделял столь нигилистического подхода. Официоз явно произвел на него надлежащее впечатление, да и галдящая толпа как-то притихла. Патриархи привычно заняли места в президиуме. На их фоне Роберт казался несерьезным, даже фатоватым в этой модной рубашке с закатанными рукавами. Листочки в руке исписанные, как у студента в ночь перед экзаменом…
Конференцию предложили вести на английском. Переводчица заняла свое место, и плановое избиение началось залпом из орудий главного калибра.
— Вызывает недоумение, почему и зачем в погоне за дешевой сенсационностью некоторые ученые допускают проникновение информации в прессу, которая зачастую оказывается не готовой воспринять и тем более донести массовому читателю новости с передовых рубежей науки. Уклоняясь от дискуссии в научных кругах, такие горе-ученые создают себе громкое имя, играя на вполне понятных опасениях людей за будущее. К сожалению…
— И из-за этого бреда меня вытащили в такую жару из дому? — громко спросил Роберт.
Докладчик остановился. Лицо его пошло пятнами и побагровело. Несколько корреспондентов, почувствовав приближение взрыва, живо комментировали происходящее, однако профессор сдержался:
— К сожалению, отказ от научной полемики может привести к ошибочной трактовке общеизвестных истин. Мы неоднократно анализировали…
Роберт откровенно уставился в принесенные записи и, обращаясь к Раске, предложил продолжить расчеты. Брюс, опустив глаза, следил за ним несколько минут и с удивлением убедился, что тот действительно работает, а не создает видимость занятости. Впрочем, он уже знал, что в такие моменты Роберту лучше не мешать, и лишь увлеченно наблюдал за ним, привычно выискивая, где коллега, дойдя до неинтересных ему мелочей, остановится, чтобы погнаться за ускользающей истиной.
Аудитория между тем оживилась. Слово предоставили следующему оратору. Теперь разговор велся на более узкие, специальные темы, но оценки, даваемые молодому коллеге, не стали от этого менее уничтожающими. Линчуемый ученый на глазах у всех продолжал увлеченно писать, временами обмениваясь короткими репликами с соседом. Роберт успевал комментировать и некоторые пассажи выступающего, причем делал это нарочно громко, так, чтобы слышали журналисты.
— Вы познакомились с мнением ведущих ученых, специалистов в этой области. Думаю, теперь настало время дать высказаться виновнику последних печальных событий… — предложил председательствующий.
Аудитория зашумела, задвигалась. В проходе приключилась давка. «Какого хрена», — раздался неожиданно зычный голос оператора, который умудрился все же поймать камеру, сбитую неловким движением соседей. Реплика, будучи моментально переведенной на добрый десяток языков, удивительным образом разрядила обстановку.
— Брюс, сейчас мы будем делать поворот оверштаг[25], помоги мне притащить доску, не могу видеть эти физиономии.
Раске послушно отправился за Робертом, пытаясь понять упомянутый коллегой незнакомый, явно не астрономический термин. К радости журналистов, на сцене появилась древняя деревянная доска на ножках, которая скрыла центральную часть боевых академических порядков.
— Вот так и получается, — в никуда обратился докладчик, — из-за того, что у кого-то дефицит кальция в организме, приходится писать чем попало. Я не имею в виду предыдущих ораторов, они, к несчастью, уже давно вышли из этого возраста. Мел через пять минут будет, а пока я хочу спросить у присутствующих, кто-нибудь даст стопроцентную гарантию в том, что сенсационный материал, который собрал нас здесь в такую жару, не банальная утка? В Скалистых горах немало реликтов, которые остались там со времен «холодной войны». Охотник за сенсациями мог легко скомпоновать кадры таким образом, чтобы создавалась иллюзия грандиозной стройки какого-то одного объекта. Да! Люк Карпентер. Это реальный персонаж или плод фантазии нашего «разгребателя грязи»[26] ? Дамы и господа! Я не буду напоминать вам, в каких выражениях шельмовали генетику в далеком 1948 году в стране, которой давным-давно нет на географической карте. Часть из той «славной» риторики вы только что слышали. Поверьте мне, проблема, которая вызвала такие эмоции, вполне возможно, имеет лишь теоретическую значимость…
Роберт, к ужасу журналистов, начал с неимоверной быстротой покрывать доску формулами, сопровождая некоторые из них беглыми комментариями.
— Вот этот вывод попытался опровергнуть наш американский коллега. — Раске под одобрительный ропот был извлечен на свет Божий из уютного второго ряда, где до той поры обретался.
Американец неловко улыбнулся. Напомнил, что он лишь совсем недавно подключился к работе, в которой безусловную пальму первенства держит Роберт Элоян. Молодые ученые прямо тут же устроили небольшую полемику, потом неожиданно согласились с выводами друг друга, стерли все написанное и начали с начала.
Сенсация на глазах у публики выдыхалась. Минут через десять молодых людей вернули к действительности:
— Прокомментируйте, пожалуйста, заявление о том, что Землю ждет неминуемая катастрофа.
— Земле уже столько раз предрекали неминуемую катастрофу, что можно сбиться со счета. Одних крупных метеоритов и комет было около двадцати. Предлагаю спросить у Брюса Уиллиса, можно надеяться, что он еще помнит свои кинематографические подвиги…
Корреспонденты смеются. Ветеран Голливуда действительно в свое время неоднократно заявлял, что ему надоело спасать Землю.
— Почему вы отказываетесь от научной дискуссии, которая может помочь разобраться в данной проблеме?
— Это кто-то из местных подвывал, — комментирует, на ходу обернувшись в сторону Брюса, и громко продолжает: — Дискуссия может состояться, когда есть хотя бы три разбирающихся в данных вопросах специалиста. Применительно к данной проблематике речь может идти только о монологе…
Снова слышится смех. Сверкают вспышки.
— Вы уверены, что нам не о чем беспокоиться?
— Человеку свойственно беспокоиться постоянно. Предположим, что мы имеем счета в банках. Вы — в прочном и надежном американском, а я, привлеченный высокими процентами, — в сомнительном местном.
В зале снова оживление. Американец, задавший вопрос, пытается отбиться от коллег, которые пристают к нему, бестактно интересуясь, о каком банке идет речь и сколько на счету.
— Беспокоимся мы оба, — продолжает Роберт, — но ваши шансы перекрыть инфляцию полученными процентами выглядят существенно лучше моих.
Установленная на сцене доска удивительным образом отгородила официоз от происходящего не только физически, но и психоэмоционально. Обмен репликами продолжается в прежнем темпе. Роберт, стараясь обходить острые углы, давал серьезные ответы на значимые вопросы, не переставая шутить, апеллировал к ведущим специалистам, которые по трагической случайности оказались «по ту сторону доски».
