лес, где хотел прочесть послеполуденную молитву*[64]. Вдруг мы увидели, как он прислонил голову к дереву и заплакал. Спустя какое–то время мы спросили, что с ним случилось. Баал Шем ответил: «Когда я целиком погрузился в дух, то увидел, что в поколениях, которые будут жить перед пришествием Мессии, хасидские равви размножатся, как саранча, и именно они отсрочат время воздаяния, ибо вызовут разделение в сердцах и породят беспричинную ненависть».
БЛАЖЕН НАРОД
Толкуя стих псалма: «Блажен народ, знающий трубный зов! Они ходят во свете лица Твоего, Господи»*[65], Баал Шем сказал: «Когда люди не зависят от героев, но сами, заслышав трубный зов, идут на битву, то они будут ходить во свете лица Твоего, Господи».
ПРОСТОТА
Однажды Баал Шем сказал своим ученикам: «Теперь, когда я преодолел так много ступеней в служении Богу, я позволяю себе удалиться от них всех и, держась простой веры, приготовить из себя сосуд для Господа. Сказано: «Простец верит каждому слову», но также сказано: «Господь хранит простеца».
ЧУЛОЧНИК
Как–то, путешествуя, Баал Шем остановился в маленьком городке, название которого предание не сохранило. Однажды утром, перед молитвой, он, как обычно, сидел, курил трубку и смотрел в окно. Мимо прошел человек. В руке он нес молитвенное одеяние и ступал так устремленно и торжественно, словно намеревался войти во врата Неба. Баал Шем спросил у своего ученика, у которого он остановился, что это за человек. Ученик сказал, что это один чулочник, который каждый день ходит в Дом Молитвы, будь то летом или зимой, и произносит свою молитву даже тогда, когда нет необходимого собрания из десяти человек. Баал Шем захотел, чтобы чулочник свернул и зашел к нему, но ученик сказал: «Этот глупец никогда не остановится и не свернет со своего пути, даже если его позовет сам император».
После молитвы Баал Шем послал к чулочнику сказать, что хотел бы заказать у него четыре пары чулок. Вскоре заказ был готов, и мастер принес его Баал Шему. Чулки были очень добротными, из превосходной шерсти. «Сколько ты хочешь за пару?» – спросил равви Израэль. «Полтора гульдена». – «Полагаю, хватит и одного». – «Что ж, пусть будет один», – согласился чулочник.
Баал Шем заплатил ему. Затем стал расспрашивать: «Как ты проводишь свои дни?» – «Делаю чулки». – «А как ты их делаешь?» – «Сначала я изготавливаю сорок или пятьдесят пар. Затем помещаю их в форму, ставлю в теплую воду и кладу под пресс, покуда они не станут такими, какими должны быть». – «А как ты их продаешь?» – «Я почти не выхожу из дома. Купцы сами приходят ко мне и покупают. Также они привозят хорошую шерсть, которую специально для меня приобретают, и я им за это плачу. Теперь же я вышел из дома только ради равви». – «А что ты делаешь утром, перед тем, как отправиться на молитву?»
– «Тоже делаю чулки». – «А какие псалмы ты поешь за работой?» – «Когда работаю, я пою те псалмы, которые знаю наизусть».
Когда чулочник ушел, Баал Шем сказал своим ученикам: «Сегодня вы лицезрели краеугольный камень, на котором держится весь Храм до прихода Мессии».
МОЛИТВА ЗАНЯТОГО ЧЕЛОВЕКА
Говорил Баал Шем: «Представьте себе человека, который целый день бегает по улицам и рынкам. Он даже забывает, что существует Творец мира. Только когда наступает время послеполуденной молитвы, он вспоминает: «Я должен помолиться». И тогда из самых глубин сердца из него исходит вздох раскаяния, что целый день он провел в тщете и суете. Так он стоит посреди улицы и молится. В этот момент Бог радуется, очень радуется за него, и молитва этого человека достигает Небес».
МАЛЕНЬКАЯ СВИСТУЛЬКА
У одного поселянина, который многие годы в Дни Благоговения*[66] приходил в синагогу к Баал Шему, был сын, столь скудоумный, что он не мог даже различать буквы и поэтому не понимал смысла священных слов. В Дни Благоговения отец не брал его с собой в город, потому что сын все равно ничего не понимал. Но когда ему исполнилось тринадцать лет и он вошел в возраст Закона, отец взял его с собой на праздник Йом–Кипур, опасаясь, что в его отсутствие сын в день поста будет есть, как в обычный день, потому что тот не ведал никаких правил.
У мальчика была маленькая свистулька, в которую он обычно свистел, когда сидел на лугу и пас овец и телят. Свистульку эту он всегда носил с собой в кармане рубашки; отец о ней ничего не знал. Во время праздника мальчик в течение многих часов стоял в синагоге и молчал. Но когда началась дополнительная служба*[67], он сказал: «Отец, у меня есть маленькая свистулька. Я хочу в нее посвистеть». Отец заволновался и запретил ему это делать, и мальчик сдержался. Но когда началась послеполуденная служба, сын снова стал просить: «Отец, можно мне посвистеть в свистульку?» Отец рассердился и сказал: «Где она у тебя?» Когда мальчик показал, отец засунул ему в карман свою руку, чтобы сын не смог достать свистульку. Однако, когда началась завершающая молитва, мальчик вырвал карман из–под руки отца, достал свистульку и тихо засвистел. Все были поражены и смущены. Но Баал Шем невозмутимо продолжал произносить слова молитвы, причем гораздо бойчее и легче, чем обычно. Позднее он сказал: «Этот мальчик облегчил мне молитву».
ДВОРНИК
Однажды, перед Новым годом, Баал Шем приехал в некий город и спросил, кто здесь читает молитвы в Дни Благоговения. Ему ответили, что это делает рав города. «А как он читает молитвы?» – поинтересовался Баал Шем.
«В День Искупления (Йом–Кипур), – сказали ему, – он читает молитвы покаяния в грехах самым сладостным тоном».
Баал Шем послал за равом и, когда тот пришел, спросил, в чем причина такого странного способа покаяния. Рав ответил: «Последний из слуг царя, тот, обязанность которого – подметать перед дворцом, когда работает, поет радостные песни, ибо сознает, что делает работу, которая обрадует царя». Сказал тогда Баал Шем: «Позволь и мне побыть с вами».
В ЧАС СОМНЕНИЯ
