Хасидские предания

себя «Я», именем, подобающим одному только Богу?» Услышав эти слова, ученик маггида сказал самому себе: «Я еще не до конца выучился», – и без промедления вернулся обратно в Межрич.

КАК СЛЕДУЕТ УГОВАРИВАТЬ

Однажды равви Аарон приехал в город, где рос Мордехай Малый, ставший затем равви в Леховице. Придя к равви, отец мальчика взял сына с собой и пожаловался, что он неусидчив в учении. «Оставь мальчика ненадолго у меня», – сказал равви Аарон. Оставшись с Мордехаем Малым наедине, равви Аарон лег и прижал мальчика к своему сердцу. Так он молча прижимал его к сердцу, пока не пришел отец. «Я уговорил*[195] его вести себя хорошо, – сказал равви. – Отныне он будет усидчив в учении».

Когда равви из Леховица вспоминал об этом событии, он добавлял: «Тогда я понял, как следует уговаривать людей».

ПРИВЕТСТВИЕ

Внучатый племянник равви Аарона вспоминал: «Однажды на исходе субботы, когда я сидел за столом равви во время исполнения песни Илии*[196], я заметил, что равви Аарон и его сын равви Ашер пожимают друг другу руки при словах: «Приветствуй Его, приветствующего тебя, и того, кто приветствует Его». И я понял, что означают эти слова: «Илия воспринял форму Отца, и Отец хотел дать своему сыну милость приветствия».

РАЗРЕШЕНИЕ

Рассказывают.

Приближалась Пасха, и равви Аарон, находившийся в Межриче, хотел на праздник отправиться домой. Он попросил об этом маггида и получил разрешение. Но как только он ушел, маггид позвал нескольких учеников и сказал им: «Пойдите на постоялый двор, где живет Аарон, и отговорите его ехать в Карлин». Они пошли и пытались уговорить своего товарища остаться и отпраздновать Пасху с ними. Не добившись сразу успеха, они признались, что их послал маггид.

Аарон немедленно побежал к учителю и спросил его: «Равви, мне необходимо ехать домой. Но теперь мне сказали, будто ты хочешь провести праздник вместе со мной. Так ли это?»

«Я не стану тебя удерживать, – сказал равви. – Если тебе так необходимо ехать, поезжай с миром». Но как только Аарон вышел, маггид снова послал за ним учеников, сказав: «Не дайте ему уехать!» Все повторилось, а поскольку маггид не мог дать никаких объяснений, равви Аарон уехал–таки в Карлин. Но когда он вошел к себе в дом, то его хватил удар, и через три дня он скончался. Ему было всего тридцать шесть лет.

Маггид, узнав о его смерти, произнес изречение наших мудрецов: «Когда умер Аарон, рассеялись облака славы». Затем добавил: «Он был нашим оружием. Что нам теперь делать в этом мире?»

Ученики обступили маггида и стали спрашивать его, почему он позволил столь выдающемуся и святому человеку уехать и умереть. «Почему ты не сказал ему?» – не унимались они.

«Тем, что дано в управление человеку, он должен управлять с верой», – сказал маггид.

На следующую осень маггид скончался.

ГЛУПОСТЬ

Равви Ашер, сын равви Аарона, рассказывал: «Когда я приехал к равви Пинхасу из Кореца, то не стал ему говорить, кто я такой, но он сказал мне: «Твой отец шествует впереди тебя». Затем добавил: «Твой отец сделал глупость». Я был смущен, потому что знал, что бы равви Пинхас ни говорил о ком–нибудь из цадиким – даже если этот цадик отошел в высший мир пятьсот лет назад, – его слова достигали Небесного суда. «Глупость, которую совершил твой отец, – продолжил равви Пинхас, – состоит в том, что он не стал жить дольше, чем мог бы».

ТРИ ПОКОЛЕНИЯ

Когда равви Израэль из Рижина*[197] женил своего сына равви Авраама Иакова, позднее ставшего равви в Садагоре, на дочери равви Аарона из Карлина, внука великого равви Аарона, и они подписывали брачный договор*[198], равви Израэль сказал: «По нашему обычаю, при подписании брачного договора необходимо читать родословную отца невесты. Великий равви Аарон был истиной мира. Его сын, равви Ашер, дед невесты, также был причастен истине. А что до отца невесты – если бы он знал, что под этим полом спрятана хотя бы крупица истины, он бы отодрал доски с пола голыми руками».

ЛЕВИ ИЦХАК ИЗ БЕРДИЧЕВА

ТАМ БЫЛ ЕЩЕ КТО–ТО

Когда Леви Ицхак был молодым, один богатый человек избрал его своим зятем, потому что увидел, что он очень одаренный человек, – ибо таков был обычай. В знак уважения перед его именитым тестем через год после свадьбы равви Леви Ицхака попросили прочитать перед собранием в Доме Молитвы на день Радования в Законе фрагмент Писания «Тебе дано видеть это…»*[199] Он взошел на кафедру и какое–то время стоял там неподвижно. Затем коснулся рукой молитвенного одеяния, опустил руку и снова остался недвижим. Главы общины послали прислужника, чтобы тот шепнул Леви Ицхаку не утомлять собрания, но начинать чтение. «Хорошо», – сказал он и взял в руку край молитвенного одеяния. Но не успел он покрыть им свои плечи, как снова отложил в сторону. Тесть Леви Ицхака почувствовал перед собранием большой стыд за своего зятя, потому что часто расхваливал перед людьми таланты этого молодого человека, которого он взял в свой дом. Рассерженный, он послал сказать Леви Ицхаку, чтобы он или начинал молитву, или уходил с кафедры. Но когда Леви Ицхаку передали его слова, в зале неожиданно раздался звонкий голос молодого человека: «Если ты начитан в Писании, если ты хасид, то иди и сам читай молитву!» С этими словами он возвратился на свое место. Тесть на это ничего не сказал.

Но когда они были уже дома и Леви Ицхак сел за праздничный стол напротив тестя и лицо его сияло радостью, подобающею в этот день, богатый тесть не сдержался и упрекнул зятя: «Почему ты меня так опозорил?»