Криоожог

запихала с полдюжины плиток себе в рюкзачок. Через несколько минут они выскользнули из боковой двери. Джин как можно тише задвинул щеколду на воротах дворика, и они вдвоем двинулись по переулку.

Вокруг редких фонарей в липком ночном тумане светился ореол.

— Я никогда так поздно не бывала на улице, — поделилась Мина по-прежнему шепотом. — Тут странно. Ты не боишься темноты? — Она старалась идти поближе к Джину; он ускорил шаг.

— В темноте ничего такого нет. Бояться надо людей.

— Понимаю.

Они долго молчали, слышно было только шлепанье ног по мостовой. Потом заговорила Мина:

— Слушай, а то, что сказала тебе тетя Лорна про реси… реци… нет, не получается. Про детей, которые много раз убегают из дома. Как думаешь, их правда замораживают?

Джин обдумал эту неприятную мысль. — Никогда раньше ничего такого не слышал. Да и стоить это должно уйму денег.

— Она просто пугала, чтобы ты хорошо себя вел?

— Ага. — И напугать его у тети получилось, признался себе Джин.

— Все равно, за первый раз не заморозят. — Кажется, Мина была жутко довольна этим соображением.

Непрошеное воспоминание догнало Джина. Самое страшное в его жизни случилось не туманной ночью — полицейские забрали маму днем — и все же промозглый холод в его животе в тот день был точь-в-точь как погода сейчас. Мама опустилась на колени, стиснула его за плечи и сказала «Помоги присматривать за Миной, Джин, ладно? Будь хорошим старшим братом и делай то, что скажет тетя Лорна».

Джин нарушил свое обещание слушаться, когда тетя Лорна потребовала, избавиться от всех животных: да-да, от всех до единого, для них тут нет места, они воняют и мешают, а эта птица — настоящая убийца. И в довершение ко всему у Кена вроде бы обнаружилась аллергия на Лаки, а она даже не царапалась — слишком ленивая. Джин считал, что кузен шмыгает носом и чихаетнарочно, просто чтобы досадить ему, и, конечно, он в этом преуспел.

Но в материнском — благословении? проклятии? просьбе? — была еще первая часть, и про нее-то Джин благополучно забыл. Ведь никто не орал на Мину так, как на него и его животных.

Жаль, что он все же забыл об этом.

Им предстоял долгий путь, надо успеть хотя бы выйти из района, пока их не хватились. Может, на время школьных уроков лучше где-нибудь затаиться? Джин определил — почти с уверенностью — юг вон там, и упрямо побрел вперед.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Через два дня после предрассветного возвращения Майлза в консульство за ним и его спутниками приехал лимузин «Белой Хризантемы». Они глядели с крыльца, как длинная, обтекаемая, блестящая машина опустилась на мостовую с шипением, похожим на вздох довольного любовника.

Брови Роика взлетели.

— О, эта штука гораздо шикарнее, чем тот автобус, на котором делегатов конференции возили на экскурсии.

— Еще бы, — согласился Майлз. — Отличная работа, Форлынкин. А «Белая Хризантема», кажется, намерена принести мне самые униженные извинения с шиком.

Консул неуверенно кивнул. Добрую часть вчерашнего дня он провел в переговорах по комму с хозяевами этого лимузина: консул улаживал дело, то отвечая на звонки, то перезванивая сам, пока Майлз изображал полную непреклонность. По крайней мере, эта пауза дала ему время оправиться от припадка.

Впрочем, делу совсем не повредит, если Майлза будет явно побаиваться даже барраярский дипломат. Он был не до конца уверен, что Форлынкин управляем. Точнее, кем именно управляем. Майлз удостоил консула короткой улыбки:

— Кстати, Форлынкин, будьте так любезны воздержаться сегодня от комментариев, что бы я ни сказал или ни сделал. Пока мы не вернулись, все, что вам позволено — отвечать «да».

Двусмысленная пауза.

— Да, милорд Аудитор.

Что, Форлынкин все еще способен на иронию? Отлично. Наверное.

— Представьте, что смотрите пьесу, — предложил Роик; Форлынкин скептически приподнял бровь — сравнение его не слишком утешило.

Доктор Дюрона, поглощенный разглядыванием разноцветных хост, высаженных вдоль дорожки, с любопытством обернулся.

Задняя дверь лимузина открылась, и из него вышла женщина столь же блестящая и ухоженная, как сам лимузин, хоть и не в пример стройнее. Длинные темные волосы стекали по спине и сплетались металлическими гребнями в такую изящную конструкцию, что даже Ворону впору позавидовать. Уроженцы Кибо предпочитали самые разные фасоны, как местные, так и навеянные галактической модой; Майлз пробыл на планете достаточно, чтобы распознать в ее наряде женский консервативно-деловой стиль. Скользящий, едва касающийся кожи топ, такая же нижняя рубашка и свободная верхняя накидка с веревочными завязками одинаково подходили и мужчине, и женщине, но вместо мужских широких брюк с завязками на лодыжках на ней были короткая юбка и лосины, показывающие стройные икры. Наряд в нежных осенних оттенках выгодно оттенял ее карие глаза. Общий эффект получился одновременно аристократический и сексуальный, как у очень дорогой куртизанки; про гейш Майлзу рассказывали на Старой Земле в Японии, которую они с женой посетили из-за ее любви к садам… Складывалось полное ощущение, что эта женщина — оружие, нацеленное точно на него: необычайно маленького роста, едва выше самого Майлза, она к тому же надела сандалии на плоской подошве.

— Доброе утро, охайо годзимасу! — Она приветствовала собравшихся официальным поклоном, но улыбка ее предназначалась персонально Майлзу. — Лорд Форкосиган, консул Форлынкин, Дюрона-сенсей, Роик-сан. Я счастлива приветствовать вас здесь. Я — Аида, в настоящее время личный помощник мистера Рона Винга. Я отвезу вас в новый криоцентр «Белой Хризантемы» и отвечу на все вопросы, которые могут у вас возникнуть.

«Держу пари, только не на мои», подумал Майлз, но ответил такими же вежливыми приветствиями и позволил симпатичной молодой леди усадить всех в шикарный лимузин. Интересно, столько усилий приложил ее босс, чтобы подобрать для их эскорта такую миниатюрную особу за столь короткий срок?

Рон Винг был тот самый человек, с которым Майлз отказывался общаться до вчерашнего дня; тем временем Форлынкин выдумывал за него все новые отговорки и уже был готов рвать на себе волосы. Винг занимал должность директора по развитию и являлся одним из главных исполнительных чиновников «Белой Хризантемы». Именно он курировал проект продвижения бизнеса на Комарру, и именно его люди с таким тщанием пасли Майлза на криоконференции (пока он сам делал ровно то же). «А теперь посмотрим, что у нас на другом конце лески!»

Роик, Аида и Ворон сели спиной по направлению движения, Майлз и Форлынкин — напротив. Здесь определенно никто не рискует столкнуться лбами в давке.

— Напоминает мне один из старых отцовских лимузинов, — прошептал Майлз Роику.

— Не-а, — так же тихо ответил тот, когда безымянный, не представленный им водитель плавно тронул машину с места. — Легче раза в два. Нет брони.

Нежным голосом Аида предложила им ознакомиться со всем богатством напитков в баре лимузина, но Майлз вежливо отказался, а вслед за ним и остальные. Майлз склонил голову к поляризованному стеклу, чтобы лучше разглядеть столичные виды — на сей раз, ради разнообразия, с уровня земли. Вокруг Норбриджа гор фактически не было, ледники давно уступили место рекам, но из-за морен, проточивших ландшафт, местность стала рельефной. Местную растительность, в лучшем случае рудиментарную, в городе почти повсеместно вытеснили земные деревья. Ну а город есть город, он всегда растет вокруг инфраструктуры современного по галактическим стандартам транспорта и технологий. Если бы Майлз не