только что бросила зажигательную бомбу в окно первого этажа здания теплообменника. Астеризин, я полагаю… а если даже нет, там точно какой-то двухкомпонентный жидкий состав».
— Вызовите местных пожарных!
«Уже сделано, сэр». — Майлз заметил, что интонации Форлынкина обрели давнюю армейскую четкость. — «И полицию тоже. Они должны прибыть с минуты на минуту».
— Молодец.
«Я огляжу окрестности: не случилось ли незаконного проникновения где-то еще. Пока я ничего подобного не наблюдаю. Я точно уверен, что никого из нападавших в здании теплообменника не осталось, но ничего не могу сказать про туннели под зданием».
— Держите канал открытым.
«Так точно, сэр».
Развернувшись, Майлз увидел, что все в упор смотрят на Фуву, на лице которого застыл ужас.
— Это не я! — чуть ли не взвыл подрядчик. — На этот раз — не я! Ну зачем это мне
— Мои теплообменники! — крикнул Тенбери, снова метнувшись к двери. — Если они отключатся, все начнет таять! — Сюзи перехватила его за рукав.
— Мои теплообменники! — взвыл Фува в унисон с ним. — Мой криоцентр!
— Тенбери. — Сюзи встряхнула его за плечо, привлекая внимание. — Скажи всем, кого увидишь, чтобы выходили из зданий и собирались на площадке перед приемным отделением. Я разбужу и предупрежу всех на этом этаже.
В мозгу Майлза вспыхнула схема. Комплекс криоцентра состоял из четырех зданий, и фасад приемного отделения выходил на сторону, противоположную от места возникновения пожара. Выходит, пожар произошел дальше всего от него и его обитателей. Попахивает диверсией.
— Нам не нужно бежать к Форлынкину? — спросил Роик, подрагивая, точно лошадь на старте.
— Нет. К Лейберу! Все интересное случится у него.
Глаза Роика расширились, когда он проделал ту же цепочку умозаключений, что и Майлз, так что ему не пришлось ничего подробно объяснять.
— А-а.
— Сюзи. Мы идем туда и предупредим всех в здании приемного отделения, — добавил Майлз.
Госпожа Сюзи, которая уже задыхалась и прижимала руку к сердцу, кивнула.
— Вристи Танака точно на втором этаже. По-моему, она начала криоподготовку.
— Мы сообщим все и ей, и нашим людям.
Она благодарно махнула рукой и поковыляла к двери. Ксиа шла рядом, поддерживая ее и рядом умелых вопросов выясняя, где в этот час можно отыскать спящих обитателей здания. Тенбери убежал первым. Он свернул к лестницам в одну сторону, Майлз с Роиком — в другую.
Сквозь распахнутые двери кабинета Майлз успел заметить, как Марк и Карин подхватили Фуву под локти с обеих сторон. Их согласованные физические действия настолько впечатлили этого здоровяка, что он отшатнулся и едва не упал.
— Фува-сан, — начал Марк своим самым вежливым тоном, — нам с вами стоит поговорить о снижении цены…
Последний пролет лестницы Джин тащил Нефертити на руках, пыхтя и задыхаясь. Как только Форлынкин завернул за угол здания, сфинкс почему-то шарахнулась и метнулась мимо Джина в переулок за теплообменником, но ему, к счастью, удалось ее схватить. Правда, это он тогда думал — «к счастью». Сейчас ему казалось, что она потяжелела раза в два. Нефертити непрерывно завывала, и вся рубашка Джина была в перьях и шерсти. Но она хотя бы не царапалась.
— Открывай, — пропыхтел Джин, и Мина, кивнув, распахнула дверь пошире. С внутренней стороны висела табличка «Пожарная дверь. Не загромождать». Почему пожарная — она что, должна остановить пожар? Не хотелось бы проверять это на деле.
Нефертити извернулась и выскользнула из вспотевших рук Джина как раз в тот момент, когда они дошли по коридору до послеоперационной палаты. Что ж, здесь, в закрытом помещении, она хотя бы никуда не убежит.
Лейбер-сенсей сидел, сгорбившись, на потрепанном складном стуле и беспокойно смотрел куда-то вдаль. Когда они вошли, он вздрогнул.
— А я думал, ты пошел избавиться от этой штуки! — он недовольно покосился на сфинкса.
Мама села в кровати:
— Джин? Мина? Что происходит?
— Это ниндзя, мам! — выдохнула запыхавшаяся Мина. — Мы их видели! Они подожгли убежище Джина!
— Что?!
— Никакие это не ниндзя, — нетерпеливо вставил Джин. — Просто какие-то дураки в черных костюмах.
— Это они устроили тот странный грохот, что мы услышали даже сквозь стены несколько минут назад? — уточнила мама.
Джин кивнул:
— Вблизи получилось еще громче. Консул Форлынкин сказал, там жидкий детонатор.
Мама задохнулась.
— И … как близко вы стояли?
— Мы были на крыше, и смотрели на них прямо сверху! — заявила Мина. — Огонь был весь такой оранжевый и черный!
Обеспокоенный Лейбер-сенсей поднялся, схватившись за спинку стула.
— А где Ворон-сенсей? — поинтересовался Джин. — Форлынкин сказал, что мы должны рассказать ему про пожар, а потом слушаться его.
— Он пошел на второй этаж помочь медтехнику Танаке с криоподготовкой, — ответил Лейбер- сенсей.
Мама вылезла из кровати, подошла к стене бокса и уперлась в нее ладонями.
— Джин, наверное, тебе лучше сбегать вниз и рассказать всем, что происходит. Огонь распространяется быстро?
— Мы пока не знаем.
— А, может, мне лучше найти комнату с окном и поглядеть оттуда? — предложил Лейбер-сенсей.
— Куда же ушел Стефин? — забеспокоилась мама. — Он должен был приглядеть за вами обоими.
— Может, пошел искать ниндзя? — предположила Мина.
Мама прижала руку к губам:
— Разве этим не должен заниматься тот человек, оруженосец Роик?
— А он, наверное, вместе с Майлзом-сан, — пояснил Джин через плечо, направляясь к двери. — Эй, Мина, Нефертити отсюда не выпускай!
Лейбер-сенсей направился вслед за Джином, но оба отпрянули, когда из коридора дверь распахнули пинком. Мина вскрикнула. Нефертити — тоже. «Опасность, опасность!» — заорала она, хлопая крыльями и взлетая на стол.
«Ох, Нефертити, как ты права», — подумал Джин, пятясь от шефа охраны Ханса и сержанта Оки, вломившихся в послеоперационную палату.
Они оба тяжело дышали, выглядели очень злыми, и казались такими здоровенными, особенно по сравнению с тем, когда спали на полу в той кладовке в гараже. Из мятых медицинских костюмов они переоделись во что-то вроде формы: серые брюки и плотные куртки, кобура, ремни, тяжелые грохочущие ботинки — только никаких нашивок с именами и знаков различия на этой форме не было.
— Вот ты где, тупой козел! Наконец-то! — прорычал Ханс побледневшему Лейберу-сенсею, который, попятившись, прижался к столу.
— Какого черта? — изумился широкоплечий Оки, оглядывая комнату. — Что здесь делают дети? Этот придурок Акабане ничего не говорил про детей.
