Комарра

посоветоваться с начальством. Катриона закусила губу и вытерла вспотевшие ладони о брюки. Оказаться так близко и зависнуть теперь из-за какой-то комм-программы…

Служащая вернулась со своим начальником, симпатичным молодым комаррцем, и Катрионе пришлось объяснять все заново. Он выслушал, просмотрел еще раз все документы и поглядел на Катриону с искренним сожалением.

– Мне очень жаль, госпожа Форсуассон. Если бы вы были гражданкой Комарры, а не барраярской подданной, правила были бы иными.

– Все граждане Комарры являются барраярскими подданными, – ровным тоном произнес из-за спины Катрионы Форкосиган.

Комаррец выдавил болезненную улыбку.

– Боюсь, что это не совсем то, что я имел в виду. Дело в том, что несколько месяцев назад возникла примерно такая же проблема касательно экстренной помощи ребенку живущих на Комарре барраярцев. Мы подошли к этой проблеме с точки зрения здравого смысла. А позже официальный опекун ребенка подал жалобу, и юридические… э-э-э… переговоры длятся до сих пор. Эта ошибка в суждениях оказалась для клиники очень дорогостоящей. Учитывая, что дистрофия Форзонна – заболевание хроническое и не представляет в данный момент опасности для жизни, а также что теоретически вы можете получить официальное разрешение опекуна за неделю, от силы две, то, боюсь, я вынужден попросить вас прийти еще раз.

Катриона глубоко вздохнула, желая то ли возразить, то ли закричать – она и сама не знала толком. Но тут у нее через плечо наклонился лорд Форкосиган и улыбнулся комаррцу:

– Дайте-ка мне сенсорный определитель, будьте любезны.

Озадаченный комаррец так и сделал. Форкосиган сунул руку в карман, достал позолоченную аудиторскую печать, раскрыл ее и прижал к сенсору вместе со своей правой ладонью.

– По моему приказу и на благо империи я прошу и требую оказания необходимой и полной медицинской помощи Николасу Форсуассону. Форкосиган, Имперский Аудитор, – проговорил он в микрофон. И отдал сенсор обратно. – Проверим, не осчастливит ли это вашу машинку.

– Это все равно что палить из лазерной пушки по мухам, – шепнул он Катрионе. – Оружие несколько тяжеловато, но мух уничтожит наверняка.

– Лорд Форкосиган, я не могу… – начала Катриона и прикусила язык. Не может что? Это тебе не торговаться по поводу оплаты ресторанного счета. Из денег Тьена можно было бы оплатить лечение, если удастся заставить комаррцев вернуть их. Оказанная же Форкосиганом помощь не материальна.

– Ничего такого, что не сделал бы ваш многоуважаемый дядя, если бы я мог сегодня предоставить его в ваше распоряжение, – заметил Форкосиган, отвесив ей свой знаменитый полупоклон, и спокойно уселся на место.

Подозрительность на лице комаррца сменилась полным ошалением, когда комм спокойно переварил информацию.

– Вы – лорд Аудитор Форкосиган?

– К вашим услугам.

– Я… э-э-э… м-м-м… В каком качестве вы здесь, милорд?

– Друга семьи. – Губы Форкосигана чуть искривились в едва заметной ухмылке. – Генеральный поставщик и универсальная отмычка.

Надо отдать комаррцу должное, лебезить он не начал. Отпустив служащую, он проделал все необходимые операции, лично сопроводил их наверх и передал в руки медиков генетического отделения. Затем исчез, но все дальнейшее пошло на удивление быстро.

– Это даже кажется немного нечестным, – пробормотала Катриона, когда Никки увел лаборант, чтобы взять анализы. – Думаю, Никки не придется сидеть в очереди.

– Ну да… Прошлой зимой я обнаружил, что аудиторская печать производит точно такой же эффект в Имперском госпитале для ветеранов, где коридоры гораздо менее симпатичны здешних, а очереди вошли в легенду. А печать производит чудо. Я был очарован. – Форкосиган посерьезнел и как бы задумался. – Боюсь, я еще не очень разобрался, что делать со своим статусом Имперского Аудитора. Что есть власть, а что – злоупотребление властью? Я мог приказать допросить с суперпентоталом госпожу Радоваш или приказать Тьену отвезти нас на опытную станцию в нашу первую поездку, и тогда события приняли бы… Ну, я толком не знаю, какими бы они были, но только не такими, как сейчас. Но я не хочу… – Он замолк, и на мгновение Катриона разглядела под обычной ироничной и властной маской очень молодого человека. Что же, в конце концов, он ведь не старше меня.

– Вы предвидели осложнения с разрешением, да? Думаю, мне следовало догадаться самой, но они спокойно приняли всю информацию по комму, когда я договаривалась о приеме, и ничего не сказали, так что думала…

– Да нет. Но я надеялся, что мне представится возможность оказаться вам сегодня полезным. И рад, что все вышло так просто.

Да, с завистью поняла Катриона, он может просто смахнуть со своего пути обычные проблемы. И оставить самые сложные… Зависть ее тут же умерла. Катриона задним числом поняла, что Форкосиган тоже испытывает вину из-за гибели Тьена и именно поэтому отправился в такую даль, чтобы помочь его вдове и осиротевшему сыну. Такая озабоченность казалась ей излишней, и она подумала, как бы ей заверить его в том, что она ни в чем его не винит. Но так, чтобы не породить еще большей неловкости.

Анализы заняли вдвое меньше времени, чем предполагала Катриона. А вскоре их пригласила в уютный кабинет врач. Форкосиган жестом велел телохранителям оставаться в коридоре.

– Генсканирование Никки показало, что дистрофия Форзонна у него в самой классической форме, – сообщила комаррианка, когда Катриона с Никки уселись рядышком напротив комм-пульта. Форкосиган, как обычно, устроился сзади и молча слушал. – У него есть несколько осложнений аллергического характера, но ничего такого, с чем мы не могли бы справиться.

Она иллюстрировала свой рассказ изображением на головиде, показывая поврежденные хромосомы и компьютерную модель того, как ретровирус доставляет необходимые компоненты, восстанавливающие нормальное действие хромосом. Никки задал меньше вопросов, чем надеялась Катриона. Стесняется? Боится? Устал?

– Думаю, наши генетики вырастят ретровирусы специально для Никки где-то через неделю, – подвела итог врач. – И тогда я вызову тебя на уколы, Никки. Запланируйте пребывание в Солстисе на двое суток, чтобы провести проверку на следующий день после инъекций, госпожа Форсуассон. И если возможно, посетите нас еще раз перед отлетом с Комарры. Потом Никки нужно будет проверяться ежемесячно первые три месяца, что вы сможете делать в клинике, которую я вам порекомендую в Форбарр-Султане. Мы дадим вам дискету со всеми записями. А потом, если все пойдет хорошо, достаточно будет проверяться раз в год.

– И все? – спросила Катриона, от облегчения осев на стуле.

– И все.

– Повреждений еще нет? Мы пришли вовремя?

– Нет, с ним все в порядке. С дистрофией Форзонна трудно делать прогнозы, но в его случае, я полагаю, первые определяемые повреждения клеток начали бы проявляться лет в девятнадцать-двадцать. Так что вы пришли очень вовремя.

Покидая кабинет врача, Катриона крепко сжимала руку сынишки и твердо ступала, чтобы не пуститься в пляс.

– Уй, мам! – воскликнул Никки, вырвал руку и с независимым видом гордо пошел с ней рядом. Форкосиган, засунув руки глубоко в карманы серых брюк, улыбаясь, шагал следом.

В катере Никки уснул, пристроив голову ей на колени. Катриона с любовью глядела на сына, легонько поглаживая его волосы, чтобы не разбудить.

Форкосиган, сидевший напротив со своими отчетами, поднял на нее глаза и тихонько спросил:

– Все хорошо?

– Все хорошо! – так же тихо ответила Кэт. – Но как-то странно… Болезнь Никки была центром моей жизни так долго… Я постепенно отбросила все остальные негативные вещи, сконцентрировавшись лишь на