Все еще самодовольно улыбаясь, Гиббс исчез, и пошла передача обещанных им бухгалтерских и технических сведений. Фортиц спихнул финансовую документацию Майлзу, который быстренько записал ее и пришел посмотреть на технические характеристики.
– Ну и что это за чертовщина? – изрек Фортиц, когда после сканирования запустил на головиде разноцветную схему, медленно вращающуюся в трех измерениях.
– Я надеялся, что это-то вы мне и объясните, – выдохнул Майлз, стоявший за спиной профессора. – Но уж наверняка не похоже ни на один двигатель Неклина, какие я когда-либо видел.
Полученное на головиде сооружение смахивало на нечто среднее между штопором и воронкой.
– Все варианты слегка отличаются друг от друга, – заметил Фортиц, высветив на головиде еще четыре схемы рядом с первой. – Судя по числам, различия увеличивались с каждой последующей модификацией.
Согласно указанным параметрам, первые три были меньше последующих: метра два в длину и метр или около того в ширину. Четвертый – вдвое больше третьего. А пятый – пяти метров шириной и шести длиной. Майлз припомнил кубатуру помещения цеха. Последний двигатель доставлен четыре недели назад, и его нет в наличии. Никто, находясь в здравом уме, не будет держать такое ценное оборудование, как двигатели Неклина, под открытым небом.
– Эти штуки генерируют Неклиновское поле? – спросил Майлз. – Какой конфигурации? При наличии пары двигателей поля вращаются в противофазе и пропихивают корабль сквозь пятимерное пространство. – Он руками изобразил, как это выглядит. Как ему метафорически объясняли когда-то в академии, поля обволакивают корабль, создавая пятимерную иглу неопределенного диаметра и бесконечной длины, чтобы пройти сквозь пятимерную точку, именуемую «пространственно-временной туннель», и снова сворачиваются в трехмерные после прохода. А на последнем курсе еще и давали математические выкладки, которые Майлз, сдав экзамен, благополучно забыл за ненадобностью. И было это задолго до его криооживления, так что вряд ли можно винить в этой забывчивости иглогранату джексонианского снайпера. – Когда-то я все это знал… – жалобно протянул Майлз.
Несмотря на довольно-таки толстый намек, профессор не приступил к популярной лекции. Он просто устроился поудобней на стуле, подперев рукой подбородок. Через некоторое время он наклонился и очень быстро начал прогонять на дисплее файлы с отчетами о ходе расследования.
– Ага! Вот он!
Он открыл два файла: со списком обнаруженных фрагментов и с похожим списком оборудования, полученного от Боллена, и откинулся на спинку стула.
– Черт подери!
– Что? – заитересовался Майлз.
– Вот уж не думал, что нам так повезет. Вот это, – он указал на первый список, – результат анализа оплавленных и сильно поврежденных частей, подобранных на орбите. Они практически с точностью совпадают с четвертым из этих непонятных агрегатов, видишь? Результаты отличаются совсем чуть-чуть за счет отсутствия более легких элементов, которые и должны испариться при такой температуре. Хм. Не думал, что мы когда-нибудь сможем установить происхождение этих штук.
– Если это был четвертый, – медленно проговорил Майлз, – то где же тогда пятый?
– Там же, где первый, второй и третий, – пожал плечами Фортиц.
– У вас достаточно информации, чтобы восстановить его энергетический запас? И тогда у нас будет вся машина целиком, так?
– М-м-м, возможно. Хотя для этого надо знать еще кое-что. Какова мощность? Поле – постоянное или переменное? Боллен должен был это знать, чтобы сделать соответствующую пару… Ага! – Профессор снова обратился к техническим характеристикам и принялся внимательно изучать какую-то сложную диаграмму.
Майлз нетерпеливо раскачивался на пятках. Когда он уже больше не мог хранить уважительное молчание без риска, что пар повалит из ушей, он спросил:
– Да, но что эта штука делает?
– Надо полагать, именно то, для чего и предназначена. Создает поле, разрывающее пятимерное пространство.
– Которое делает что? И с чем?
– А! – Профессор откинулся назад и уныло потер подбородок. – Поиск ответа на этот вопрос займет несколько больше времени.
– Мы можем проиграть на комме виртуальные варианты?
– Безусловно. Но чтобы получить правильный ответ, для начала следует задать правильный вопрос. Мне нужен… хм!.. специалист по теории пятимерного пространства. Пожалуй, лучше всего доктор Рива, она преподает в Солстисском университете.
– Если она комаррианка, то СБ будет возражать.
– Да, но она тут, на планете. Я и прежде с ней консультировался, когда расследовал подозрительный с политической точки зрения несчастный случай при скачке через п-в-туннель в пространстве Зергияра два года назад. У нее гораздо лучше развито ассоциативное мышление, чем у всех прочих известных мне пятимерщиков.
Майлзу всегда казалось, что у всех экспертов по пятимерной математике мозги повернуты иначе, чем у остального человечества, но он кивнул, признавая важность этой особенной черты.
– Она мне нужна. И я ее заполучу. Но прежде чем вытаскивать ее из академической рутины, я сперва сам поговорю с Болленом. Твой полковник Гиббс очень хорош, но он не мог задать все необходимые вопросы.
– Вы правы, – лаконично ответил Майлз.
Поездка на завод Боллена не принесла, вопреки надеждам Майлза, ничего нового. Суборбитальный катер быстро доставил Майлза с Фортицем к пребывающим в расстройстве владельцам фирмы. Поскольку всю документацию уже передали утром СБ, Имперским Аудиторам мало что еще могли предоставить. Администрация знала лишь финансовые и контрактные подробности отношений с мифическим «частным исследовательским институтом» Судхи, на который, как они считали, делался заказ. Техники по сборке тоже мало что могли добавить к уже имевшемуся у Фортица списку технических характеристик. Если пропавший инженер тоже знал о подлинной сущности своего заказчика и предназначении агрегата не больше других служащих Боллена, то у него не было повода удирать. Никакого преступления, как понимал Майлз, «Боллен дизайн» не совершал.
Однако техники помнили, когда к ним приходили люди, похожие по описанию на Судху, Каппеля и Радоваша. Причем Судха в последний раз побывал здесь буквально на прошлой неделе. Но начальство никогда не допускало техников к этим переговорам. Им было лишь велено не обсуждать с посторонними необычные двигатели Неклина, поскольку, дескать, они экспериментальные и еще не запатентованы. А промышленные секреты легко превращаются в прибыль (или убыток). Пока что все это больше смахивало на убытки, чем на прибыль.
Заказчики всегда забирали готовые двигатели с завода сами, а не поручали куда-либо их доставить. Майлз мысленно пометил, что надо будет выяснить, имеется ли у отдела использования тепла большой транспорт, а если нет, то поручить Имперской безопасности проверить все наемные грузовики, достаточно большие, чтобы перевезти два последних двигателя.
Шныряя по заводу, пока профессор предавался профессиональным беседам на Высоком Инженерном Языке, Майлз все больше приходил к выводу, что главный инженер исчез добровольно. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что личные записи этого типа испарились вместе с ним. Охрана завода Боллена, конечно, была далеко не военной, но трудно предположить, что улепетывающие со всех ног комаррцы Судхи сначала быстренько прикончили инженера, а затем без посторонней помощи незаметно и с хирургической точностью вытащили все необходимое из такого количества коммов. Впрочем, Майлз так или иначе не желал этому человеку смерти. Наоборот, ему очень хотелось, чтобы тот оказался жив-здоров на другом конце инъектора с суперпентоталом. В этом-то и проблема. Люди теперь предвидят допрос с суперпентоталом. Современные заговорщики гораздо более скрытны, чем в старые скверные времена физических пыток. Еще три дня назад, скажи ему кто-нибудь, что Гиббс принесет подробный список составных частей секретного оружия Судхи на блюдечке с голубой каемочкой, Майлз пришел бы в восторг,
