свою добычу.
Услышав такое сравнение, Даг не поморщился, хотя и напрягся. Он даже еле заметно согласно кивнул, решила Фаун. Она поежилась и сосредоточилась на том, что говорил Дор, поскольку не ожидала от него снисходительности, если его начнут прерывать вопросами, – по крайней мере, если вопросы начнет задавать она.
– Разделяющие ножи… – Дор коснулся ее клинка. – Внутренняя поверхность бедренной кости от природы в родстве с кровью, и эта близость может быть усилена, когда мастер придает ножу форму. Именно это я и делаю в добавление к… к внушению ножу предназначенной ему судьбы. Я действую в согласии с дарителем смерти, и кровь его или ее сердца участвует в создании ножа, потому что живая кровь несет его или ее Дар.
– Ох! – выдохнула Фаун изумленно, но тут же поспешно закрыла рот.
– Что еще? – недовольно спросил Дор.
Фаун оглянулась на Дага; тот только поднял брови.
– Следует ли мне рассказать?..
– Несомненно.
Фаун искоса взглянула на нахмурившегося и грозного – несмотря на отсутствие рубашки – мастера.
– Может быть, лучше, если ты все объяснишь, Даг.
Даг насмешливо улыбнулся брату.
– Фаун заново изобрела эту технику, чтобы заставить свой Дар проникнуть в мой свадебный браслет. Это оказалось для меня полной неожиданностью. Более того, когда я понял, что она делает, я чуть не свалился со скамьи. Так что, сказал бы я, она понимает тебя всей душой.
– Вы использовали прием создания ножа для изготовления свадебной тесьмы? – растерянно переспросил Дор.
Даг поднял левое плечо.
– Это сработало. Единственный намек, который она получила от меня, – это упоминание за несколько дней до того и по совсем другому поводу, что кровь содержит Дар человека некоторое время после того, как покинет тело.
– Везение, – пробормотал Дор, хотя уже не так уверенно, и снова пристально взглянул на свадебный браслет.
– Ага, такова жизнь с Фаун – одно везение за другим, и так без конца. Ты объяснял процесс изготовления ножа. Продолжай.
Даг, поняла Фаун, уже по крайней мере один раз наблюдал изготовление ножа в положении восприемника, хоть мастер в Лутлии был не Дором. Кроме того, что-то он узнал и от брата, пусть и урывками.
Дор сделал глубокий вдох и стал рассказывать дальше:
– Таким образом, к моменту окончания изготовления мы имеем некоторое количество Дара дарителя в ноже, и этот Дар… можно сказать, что он испытывает голод по остальному. Он жаждет воссоединиться со своим источником. И наоборот. И теперь дело доходит до заряжения как такового. – Лицо Дора было сурово, и это не имело к ней лично никакого отношения, подумала Фаун.
– Когда нож… – Дор заколебался, потом выбрал простое и жесткое слово, – вонзается в сердце заряжающего, убивая его, исходный Дар умирающего начинает распадаться, и именно в этот момент он входит в нож… и удерживается там.
– Почему он просто не распадается весь? – не удержалась от вопроса Фаун и тут же мысленно выругала себя за то, что перебила Дора.
– Это еще один аспект работы мастера. Если твое везение позволит тебе и это скопировать, желаю удачи. Я ведь не просто резчик по кости. – Улыбка Дора была холодной. – Когда кому-нибудь – например, Дагу – удается вонзить заряженный нож в Злого, Злой, который питается Даром и не может остановиться, пожирает распадающийся Дар, освобожденный сломавшимся ножом. Можно сказать, что Дар смертного отравляет Дар Злого или оказывается чем-то вроде удара молнии в дерево или… существует много способов описать это, и все они слегка неверны. Однако Дар Злого включается в распад смертного Дара, и поскольку Злой состоит из одного Дара, все материальные элементы, которые он удерживает, делаются ему неподвластны.
Фаун коснулась отметин на шее.
– Это я видела.
Дор нахмурил брови.
– Насколько близко к нему ты была?
Фаун вытянула руку и прищурилась.
– Примерно на половину длины руки, наверное. – А руки у нее не были особенно длинными…
– Дор, – сказал Даг мягко, – если ты еще не понял, повторяю: Фаун вонзила мой заряженный нож в Злого в окрестностях Глассфорджа, и я могу утверждать на основании богатого личного опыта, что она была намного, намного ближе к твари, чем рискнул бы любой разумный человек.
Дор смущенно откашлялся, не отрывая глаз от лежащего у него на коленях ножа.
– Почему вы не можете использовать Дар умирающих животных, чтобы отравить Злого? – вырвалось у Фаун прежде, чем она сумела себя остановить.
Даг слегка улыбнулся, но Дор нахмурился, глубоко оскорбленный, и сухо ответил:
– Они не обладают силой. Только Дар Стража Озера, добровольно им пожертвованный, убивает Злого.
– А нельзя ли было бы использовать многих животных?
– Нет.
– А такие попытки делались?
Дор нахмурился еще сильнее.
– Животные не годятся. Крестьяне не годятся тоже. – Губы Дора искривила злобная улыбка. – Сама найдешь тут связь.
Фаун стиснула зубы: до нее начало доходить, насколько оскорбительно высказался Дор, назвав ее свинкой.
Даг сурово и предостерегающе взглянул на брата, но сказал только:
– Это не только вопрос силы, хотя отчасти и силы тоже. Дело еще и в сходстве.
– В сходстве? – Фаун сморщила нос. – Ладно, не важно. Что произошло с моей… со вторым ножом Дага? – Она кивком указала на клинок.
Дор вздохнул, словно был не особенно уверен в том, что собирается сказать.
– Ты должна понять: Злой – колдун. Его рождает земля, до первой линьки он неподвижен, но все равно остается более могущественным колдуном, чем любой человек в отдельности, и со временем делается все сильнее. Итак… Во-первых, Злой похитил Дар твоей нерожденной дочери.
Воспоминание родило печаль.
– Да. Мари сказала, что никому не было известно, будто Злые способны разделять мать и дитя. Это важно? – Было бы некоторым утешением, если бы пережитый кошмар дал знание, способное в будущем кому-то помочь.
Дор пожал плечами.
– Мне пока неясно, имеет ли это какое-то практическое значение.
– Зачем Злым младенцы?
Дор вытянул вперед руку и перевернул ее ладонью вверх.
– Тут происходит обратное тому, что делает разделяющий нож. Нерожденные и в меньшей степени совсем маленькие дети наиболее активно творят самую сложную часть своего Дара. Злой, готовящийся к линьке – к главной части своего самосоздания или воссоздания, – жаждет такой пищи.
– А не может он воровать Дар беременных животных?
Дор поднял бровь.
– Возможно, и мог бы, если бы стремился обрести тело животного, а не человека.
– Злые на такое способны и делают это, – вмешался Даг. – Злой на Волчьем перевале не мог раздобыть достаточное количество людей, так что он отчасти использовал для своей цели волков. Я слышал от тех
