стула, словно отступая:
– Не думаю, что вы правы.
– Уверен, вы себя просто недооцениваете. Серьезно недооцениваете. Признаю, такое редко случается с женщинами вашего социального положения, но я понял, что вы от них отличаетесь. Я верю, что молитвы, умелое руководство, медитации и наставления приведут вас на ту ступень духовной восприимчивости к ощущению выполненного призвания, о каких мы, те, кто носит одеяния цвета нашего бога, можем только мечтать. Такие дары нельзя просто оттолкнуть.
«И правда, просто – нельзя. Их надо отталкивать с силой, не зная жалости».
Как, о пятеро богов, он пришел к этому внезапному заблуждению? Иста заметила во взгляде ди Кэйбона блеск одержимости великой идеей. Неужели он представляет себя ее гордым духовным наставником? Никакие пустые протесты не заставят его отступиться от убеждения, что он призван помочь ей посвятить жизнь священному служению. Его ничто не сможет остановить, кроме голой правды. Исте показалось, что на месте желудка у нее пустое место.
«Нет».
«Да».
Тем более, она уже рассказывала все одержимому богом человеку. Может быть, с каждым разом будет становиться все легче и легче.
– Вы ошибаетесь. Поймите, мудрейший. По этому пути я уже однажды пришла к печальному концу. Я была святой.
Теперь настала его очередь в поражении отпрянуть. Он судорожно сглотнул:
–
Он схватился за волосы, но не стал их выдергивать:
– Рейна, я ничего не понимаю. Как вас коснулся бог? Когда случилось это чудо?
– Очень, очень давно. – Иста вздохнула. – Когда-то эта история была государственной тайной. Государственным преступлением. Но теперь, мне кажется, это время прошло. Станет ли это когда-нибудь сплетней или легендой, или вовсе сотрется из памяти людей – не знаю. В любом случае не стоит никому ее рассказывать, даже вашим наставникам. А если вам все-таки придется так поступить, спросите сначала у канцлера ди Кэсерила. Он знает всю правду.
– По слухам, он очень мудр, – заметил ди Кэйбон, широко раскрыв глаза.
– Ну хоть об этом слухи не врут. – Иста замолчала, собирая вместе мысли, воспоминания, слова. – Сколько вам было лет, когда фаворит рея Иаса, лорд Арвол ди Льютес, был подвергнут мучительной казни за предательство?
Ди Льютес. Друг детства Иаса, брат по оружию, верный подданный на протяжении мрачных тридцати пяти лет его правления. Могущественный, умный, смелый, богатый, красивый, обладатель изысканных манер… казалось, не было конца дарам богов и рея, которые сыпались на блистательного лорда ди Льютеса как из рога изобилия. Исте было восемнадцать, когда она вышла замуж за Иаса. Рею и его правой руке ди Льютесу было уже к пятидесяти. Ди Льютес устроил свадьбу, вторую для стареющего рея, ибо уже тогда появились опасения насчет единственного выжившего наследника Иаса – Орико.
– Ну, я был еще совсем мал, – ди Кэйбон помолчал, потом кашлянул, – но я слышал разговоры об этом, когда стал постарше. Говорили, что… – Он осекся.
– Говорили, что ди Льютес соблазнил меня и умер за это от королевской руки моего мужа? – холодно подсказала Иста.
– Хм. Да, миледи. Так это… не…
– Да. Это ложь.
Он тихонько вздохнул от облегчения.
Ее губы изогнулись:
– Это не меня он любил, а Иаса. Ди Льютесу следовало быть мирским дедикатом вашего ордена, а не священным генералом ордена Сына.
Кроме незаконнорожденных и других отбросов мира, орден Бастарда еще был прибежищем тех, кому не было дано наладить плодотворные отношения между мужчиной и женщиной, освященные четырьмя богами, тех, кто искал возлюбленных собственного пола. Отдалившись от событий и грехов того времени, было даже забавно наблюдать за лицом ди Кэйбона, пока он осознавал смысл сказанного.
– Должно быть… вам, молодой невесте, было тяжело.
– Это верно, – согласилась Иста. – Теперь… – она вытянула руку и раскрыла ладонь, словно пропуская песок сквозь пальцы, – все это в прошлом. Гораздо сложнее было пережить знание того, что после гибели отца Иаса, рея Фонсы, великое и странное проклятие нависло над королевским Домом Шалиона. И то, что я, сама того не зная, обрекла на него своих детей. Мне никто не сказал, не предупредил.
Губы ди Кэйбона сложились в беззвучное «О».
– Я видела вещие сны. Кошмары. Иногда мне казалось, что я сошла с ума. – Иногда Иас и ди Льютес оставляли ее в этом ужасе одну, без защиты. Тогда это было, и остается сейчас, большим предательством, чем их потные тела и стоны под простынями. – И я молилась, молилась богам. И мои молитвы были услышаны, ди Кэйбон. Я говорила с Матерью, представ пред ее очами так же, как я разговариваю сейчас с вами. – Даже от воспоминания об этом непередаваемом жаре по спине бежали мурашки.
– Великое благословение, – в благоговейном трепете выдохнул он.
Иста покачала головой:
– Великая печаль. Следуя указаниям, данными мне богами, мы – ди Льютес, Иас и я – решили совершить опасный ритуал, чтобы снять проклятие и отправить его богам, которые однажды обронили его. Но мы… я от беспокойства и страха совершила ошибку, великую, но осознанную ошибку, и в результате нее ди Льютес умер. Магия, чудо – зовите это как угодно, ритуал не был свершен, боги отвернулись от меня… В панике Иас пустил слух о супружеской измене и о смертельной расплате за нее. Ярчайшее светило его королевского двора, его возлюбленный сначала был убит, похоронен, а потом обесчещен, что хуже, чем быть убитым снова, ибо ди Льютес любил свою честь больше, чем жизнь.
Ди Кэйбон сдвинул брови:
– Но… не был ли этот посмертный слух, пущенный вашим мужем о ди Льютесе, клеветой и на вас, леди?
Иста замялась, прежде чем ответить на такое неожиданное замечание.
– Иас знал правду. Разве чье-то еще мнение имело значение? То, что меня ошибочно будут считать изменницей, казалось менее отвратительным, чем прослыть убийцей. Но позже Иас умер от скорби, покинув меня, оставив на пепле несчастья, потерявшую разум и все еще проклятую.
– Сколько вам было лет? – спросил ди Кэйбон.
– Когда все это началось – девятнадцать. Двадцать два – когда закончилось. – Иста нахмурилась. По крайней мере так тогда казалось…
– Вы были слишком юны для такой ноши, – заметил он, словно откликнувшись на ее мысли.
Она поджала губы:
– Офицеров, таких как Ферда и Фойкс, посылают драться и умирать в том же возрасте. Я была старше, чем Исель сейчас, а она несет всю королевскую власть Шалиона на хрупких плечах, и не только женскую часть.
– Но она не одна. У нее есть мудрые придворные и рей-консорт Бергон.
– У Иаса был ди Льютес.
– А кто был у вас, леди?
Иста замолчала. Она не могла вспомнить. Неужели она и вправду была так одинока? Она потрясла головой и набрала в легкие побольше воздуха:
– Новое поколение принесло новых людей, более скромных и более великих, чем ди Льютес, людей, обладающих более острым умом, более подходящих для выполнения должного. Проклятие было снято, но не мной. Но не до того, как мой сын Тейдес тоже умер от него – от проклятия, от моей пустой попытки снять его, когда мальчик был еще ребенком, от предательства тех, кто должен был защищать и направлять его. Три года назад, трудами и жертвами других, меня избавили от ярма. Я попала в тихую жизнь в Валенде. Непереносимо тихую. А я еще не стара…
