— Смочь-то смогу... — растерянно сказал Павел. — Но вы меня совсем ошарашили, — признался он. — Даже сообразить не могу сразу, что ответить. Ловить тигров я согласен — к этому и стремлюсь, но ловить буду в прежнем составе, разумеется... Еще очень многому надо мне научиться у Лошкаревых.
— Ну, правильна! Правильна! — обрадованно закивал начальник. — Очень правильна размишляешь — учись на здоровье! Значит, егерем согласен работать?
— Тигров ловить согласен, а егерем... Егерем работать — не знаю. Никогда не думал об этом.
— А ты не тарапись думать — я тибе сразу не требую ответить...
— Надо мне сначала охотничий сезон закончить, план по пушнине выполнить...
— Виполняй, дарагой! Виполняй! Мне твое принципиальное согласие иметь нада. Сегодня думай, завтра думай, на этой неделе пазванишь, ладна? Вот и дагаварились! Оклад маленький за егерский служба, сразу предупреждаю, но будишь тигров лавить, коз диких лавить, слушай, миллионером станешь!..
— Хорошо, Томаз Георгиевич, с тиграми у нас вопрос решен, а с егерством я подумаю и после Нового года непременно позвоню. Кажется, рейсовый автобус идет — надо быстрей собираться.
— Ну, я на тибя надеюсь, Калугин, ми с табой далжны сработаться. Я не пойду старожку — душна там. Шоферу скажи: пускай машину заводит. Про лицензии Лошкаревым пака не говори...
— О чем это вы там секретились? — настороженно спросил Савелий вошедшего Павла.
— Егерем предлагает мне быть в новом заказнике.
— А где заказник?
— Прямо за речкой, на Змеиной горе.
— Ну-у, паря, так это вить самы хороши места! И что ж ты ему ответствовал?
— Сказал — подумаю.
— Соглашайся, Павелко, соглашайся! — с жаром стал убеждать Евтей. — В промхозе тебе уже житья от Попича спокойного не будет, за кажным шагом он твоим теперича уследит. И на тигров не пустит.
— И все-таки я подумаю, Евтей Макарович, очень уж должность щекотливая...
Просигналил автобус.
— У тебя, Калугин, совсем неверное понятие о практических вещах... — ворчливо сказал Николай, но не закончил.
— Давайте быстрей выносите вешши, а я поведу собак в автобус, — проговорил Савелий, суетливо одеваясь.
...В автобусе, отвернувшись к окну, Павел думал о предложении начальника зообазы. И так и эдак прикидывал, а выходило одно: согласиться на должность — значит поссориться со многими сельчанами, в том числе и с самым близким другом — Колькой Кузьминым. Ведь на территории будущего заказника многие охотники-любители ставят капканы на колонка и норку, а по осени успешно белкуют и бьют копытного зверя. Пять-шесть из всех охотников имеют и лицензии на отстрел копытных, и договора на добычу пушнины, остальные промышляют самовольно, пользуясь слабым контролем охотинспекции. Да и какой может быть контроль, если все три зверопромхозовских егеря в ноябре-декабре тоже, как и штатные промысловики, охотятся каждый на своем участке, делая инспекторские рейды лишь в конце промысла?.. Оно, конечно, понятно, окладишко у егеря с гулькин нос, а заработать хочется не хуже других — вот и развелось множество браконьеров. Заказник не обрадует и законных и незаконных охотников. Будут лезть в него, и придется отбирать капканы, составлять протоколы... Павел вообразил, как он составит протокол на своего соседа, дядю Васю Плещеева, славного, доброго мужика. Представил, как будет писать протокол на друга своего, и твердо решил отказаться от егерской должности: «Нет, не по мне эта служба, не по мне. Тигров ловить согласен, а егеря поищите себе другого...»
В большом рабочем поселке Базлаиха пассажиры решили пообедать, но столовая оказалась на ремонте. Двое парней вызвались сбегать в магазин, но и тут не повезло: магазин закрылся и должен был открыться только через сорок минут. Парни принесли с собой две свежие газеты, развернув их и просмотрев, заоглядывались на Савелия. И сейчас же газеты пошли по рукам, и все читавшие их непременно оборачивались и смотрели на бригадира тигроловов. Во взглядах их Павел улавливал кроме простого любопытства еще и уважение, и неподдельный восторг.
«Не иначе, корреспондент уже успел написать о нас», — подумал он и попросил газету у соседа, когда тот закончил читать. На четвертой странице он увидел на снимке Савелия, стоящего с рюкзаком и с рогатиной на плече, вместо забора на заднем плане снимка четко проступали крутые лесистые сопки. Взгляд Савелия был устремлен куда-то вдаль. Справа от снимка крупными буквами с интригующими многоточиями в конце было напечатано: «Сороковой — роковой...»
«Ну-ка, что он тут написал про нас? — заинтересованно подумал Павел и принялся читать: «Кто не знает известного тигролова Савелия Макаровича Лошкарева? Тридцать лет отдал он своему опасному ремеслу, тридцать восемь полосатых хищников прошло через его крепкие богатырские руки, и сам он под стать былинному русскому богатырю. Нет, не оскудела еще наша Земля чудо-богатырями! Свидетельством тому — тридцать восемь уссурийских тигров, находящихся в зоопарках нашей страны и многих стран мира. И, хотя нет на продукции, которую поставляет Лошкарев, почетного Знака качества, однако пользуется она огромным спросом, и мечтающих заполучить в свой зоопарк экземпляр уссурийского красавца очень много. Ведь тигр — краса и гордость уссурийской тайги, лимитированный зверь и строго охраняется законом. Лишь двух-трех в год разрешается отловить без ущерба природе. Вот и в этом году пришел срочный заказ на отлов двух хищников. Савелий Лошкарев не суеверен, но велика сила предрассудков, доставшихся нам от дедов и прадедов. Вспомнил Савелий Макарович о роковой сороковой цифре... Но — разорваны путы предрассудков, и отважный тигролов вместе со своим старшим сыном Николаем, братом Евтеем и молодым двадцатидвухлетним учеником Калугиным отправился на поиски следов в самые глухие непроходимые дебри уссурийской тайги. Найден след полосатого хищника. Началась изнурительная погоня! День и ночь преследуют тигроловы хищника, не давая ему кормиться мясом диких животных. Сжимается круг погони! Гремят в морозном воздухе ружейные выстрелы, отпугивающие тигрицу. И вот зверь в тесном кольце собак. Тигроловы шеренгой, страхуя друг друга, наваливаются на зверя. Летит в оскаленную пасть рукавица. Бригадир Савелий Лошкарев железными руками хватает десятипудовую кошку за уши и прижимает голову ее к земле, остальные хватают ее за лапы и тоже прижимают к земле. Зверь распластан! Недолго длится поединок — спутаны ноги хищника, мгновенно очутился он в прочном мешке. Тут же строится загон-вольер для пойманного тигра...»
В таком же тоне описывалась поимка «рокового» сорокового тигра...
— Ну что там, Павелко, пишут об нас? Дай-ка я почитаю, — потянулся Евтей к газете.
— Да что, Евтей Макарович. Пишут, что мы тигров поймали качественно и в срок... — Павел сложил газету, передал ее нетерпеливо ожидающему Евтею.
Вторая газета была уже в руках Савелия. Павел внимательно посмотрел на него. Глаза бригадира радостно блестели, как у ребенка, получившего долгожданную игрушку; лицо его, заросшее седой бородой, выражало ту же детскую восторженность и значительность момента — он искренне верил в свою исключительность! И Павлу стало жаль его. А Евтей, спокойно, с едва приметной усмешкой читавший газету, еще больше вырос в его глазах и сделался ближе, родней и в то же время гораздо сложней и глубже, чем Павел о нем предполагал... «Ну да, конечно же, — думал Калугин, поглядывая на братьев Лошкаревых и сравнивая их. — И хорошо, что за каждым таким Савелием стоят Евтеи... — И, подумав так, он вспомнил вдруг о том, что промхозовская пасека, на которой Попич со своими влиятельными друзьями организовал «базу отдыха», попадает на территорию будущего заказника... — А что, если егерем заказника вызовется быть прихлебатель Попича, хозяин этой пасеки Панасюк! Ведь получится тогда заказник для проказников!..» Эта мысль устрашила Калугина, он разволновался и твердо решил сегодня же позвонить на зообазу и дать согласие на егерскую должность. Он сознавал, что работа честного егеря хлопотней и опасней тигроловства да и судов-пересудов от друзей и врагов не миновать ему теперь. Но это уже не пугало Павла, другие мысли занимали его. «Закумовались мы! — с горечью подумал он. — Мелкие грешки друг другу прощаем. Ты — мне, я — тебе! Запутались, избарахлились в мелких корыстных услугах, вот и породили большое зло... Попробую воевать с этим злом, сколько сил хватит. Не надейтесь, попичи, на спокойную жизнь, не надейтесь!»
Автобус ликующе и ровно гудел мотором, мчался по широкому старинному тракту к отрогам Сихотэ- Алиня, в самое сердце уссурийской тайги...
