Чаша жизни (сборник)

Гаттерас. Черта пухлого аппетитная! Две страницы!

Геннадий. Во-первых, не две, а шесть, а во-вторых, припомните, что сказал наш великий Шекспир: «Нету плохих ролей, а есть паршивцы актеры, которые портят все, что им ни дай». Лорд Гленарван. Ну, это я сам сыграю. Потружусь для вас, Василий Артурыч. Арап Тохонга, любовник. Соколенке. Паспарту, лакей… Э, черт!.. Старицын-то болен?

Метелкин. Болен, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Плохо, что болен. Гм… Э, некому больше… Метелкин, придется тебе.

Метелкин. Мне ведь монтировать, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Метелкин! Я не узнаю тебя, старый товарищ.

Метелкин. Слушаю, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Ну, теперь главная роль. Проходимец Кири-Куки, церемониймейстер у Сизи-Бузи. Это по праву роль Варравы Аполлоновича Морромехова. Кто не знает Варравы? Любимец публики! Скромность, честность, простота! Старой щепкинской школы человек! На днях предлагали ему звание народного. Отказался Варрава! К чему, говорит, это мне? Варрава Аполлонович!

Голоса: «Его нет! Его нет!»

Как нет? Вызвать срочно! В чем дело?

Метелкин (интимно). Они в сорок четвертом отделении милиции, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Как в сорок четвертом? Зачем же он туда попал?

Метелкин. Ужинали вчерась в «Праге» с почитателями таланта. Ну, шум случился.

Геннадий. Шум случился? Каково?.. У нас экстренный выпуск пьесы, все на посту… и шум случился! А? Да разве это актер? Актер это разве? Босяк он, а не актер! Вот что! Сколько раз я упрашивал… Пей ты, говорю, Варрава, сдержанно.

Метелкин. Звонили по телефону, к вечеру выпустят.

Геннадий. На кой предмет он мне вечером? На какого дьявола?.. Савва будет днем, Савва в Крым уезжает! Он нужен мне сию секунду или никогда не нужен! И ты хорош! В «сорок четвертом»!.

Метелкин. Помилуйте, Геннадий Панфилыч! Поил я его, что ли?

Геннадий. К черту все, одним словом! Не будет репетиции, не будет и пьесы! Закрываю театр! Я не могу работать в окружении мещан и алкоголиков! Уходите все! (Движение.) Стоп! Куда вы! Назад!

Лидия. Геннадий! Не волнуйся! Тебе вредно расстраиваться!

Ликки. Геннадий! Дай кому-нибудь из школьников прочитать.

Геннадий. Да что ты? Смеешься, что ли? Они только и умеют жабы портить. Все на моих плечах, все на меня валится! Народный!.. Пьяница он международный!

Дымогацкий. Геннадий Панфилыч!

Геннадий. Оставьте меня все! Оставьте! Пусть идеалист Геннадий, мечтавший о возрождении театра умрет, как бездомный пес, на вулкане.

Дымогацкий. Если гибнет пьеса, позвольте, я сегодня сыграю Кири-Куки. Я ведь наизусть знаю все роли.

Геннадий. Что вы! Помилуйте! Заменять Морромехова!.. (Пауза.) Да вы играли когда-нибудь?

Дымогацкий. Я на даче играл.

Геннадий. На даче? (Пауза.) Хорошо, рискнем. Пусть все видят, как старый Геннадий спасает пьесу. Роль Кири-Куки, проходимца, исполнит сам автор.

Сизи. Ну, вот и разошлась пиеска.

Лидия. Нечего было и истерику устраивать.

Геннадий (по тетради). Итак: арапы, несметные полчища красных туземцев — заняты все школьники. (Гул.) Английские матросы — хор. Говорящий попугай… гм… ну, это Метелкин, натурально. Постарайся, дружочек, Ликуй Исаич! Прошу немедленно заняться музыкой… экзотика.

Ликуй Исаич. Не продолжайте, я уже понял. Ребятишки, ссыпайтесь в оркестр!

Музыканты идут в оркестр.

Геннадий. Всех на грим! Василий Артурыч, пожалуйте в мою уборную!

Сизи. Портные!

Лидия. Парикмахер!

Актеры разбегаются.

Метелкин. Володя, начинай!

Ликки (по тетради). Молчать, когда с тобою разговаривают! Ма… Ма… Белые перья мне!

Сизи. Федосеев, мне корону нужно!

Кай-Кум. И всегда мне добродетельная голубая роль достается. такое счастье!

Сизи. А ты слышал, что Шекспир сказал: «Нет голубых ролей, а есть красные». Эй, вы, фашисты! Будет мне корона или нет?

Метелкин (пролетает бурей). Володя!..

Дирижер (из оркестра). А где же валторна? Больна? Я ее вчера видел в магазине. Она носки покупала. Это прямо смешно! Без ножа! (Голос: «Что без ножа?») Зарезала без ножа! Я, право, не понимаю таких музыкантов!

Геннадий (из своей уборной). Сто лет мне штанов дожидаться? Портные! Штаны в крупную клетку!

Метелкин (сцене). Володя! Давай задник!

Сверху сползает задник — готический храм, в который вшит кусок Грановитой палаты с боярами, закрывает зеркала.

Володька, черт! Ну, что ты спустил? Не готический, а экзотический Давай океан с голубым воздухом!

Задник уходит, открывает зеркала. Возле них шум. Парики на болванках.

Ликки. Опять трико лопнуло! Скупердяй этот Геннадий!

Сизи. Режим экономии, батюшка.

Мрачно шумя, опускается океан. В оркестре настраивают инструменты. Зеркала исчезают. Опускаются горящие софиты, какие-то блоки.

Метелкин. Вулкан налево, налево двинь!

Вулкан едет, изрыгая дым.

Дирижер. Увертюра номер 17. Приготовьте ноты!

Метелкин. Готовы актеры?

Голоса: «Готовы!»

Володя! Давай занавес!

Идет общий занавес и закрывает сцену.

Конец пролога

Акт первый

Метелкин (в разрезе занавеса). Готово! Ликуй Исаич, начинайте! (Исчезает.)

Удар гонга.

Дирижер. Тише!