вас позавтракать?
– Я трубочист, – вежливо сообщил человек в черном. – У меня сейчас второй завтрак. Меня ждет работа. Но сейчас мы вам поможем. Елена! Елена Константиновна!
Тотчас же занавеска, скрывавшая заднюю дверь, откинулась, и в помещение впорхнула молодая полная женщина в розовом в оборках платье до пола, с высоко, забранными кверху волосами, увенчанными высоким, усыпанным блестками гребнем.
– Ax, простите, – сказала полная дамочка. – Я зачиталась на кухне. Новый роман Тургенева! Вы любите Тургенева?
У меня вдруг возникло странное ощущение – настоящие ли люди нас здесь окружают? Может быть, это органчики, счастливые роботы?
– Что будем кушать? – спросила дамочка.
– А что есть? – спросила Ирка.
– Все зависит от того, сильно вы спешите или умеренно? Если сильно, то я предложу вам бутерброды с сыром, кофе с молоком и печенье.
Сенечка проглотил слюну.
– Но мы не очень спешим, – нашлась Ирка.
– Тогда – яичницу из трех яиц для каждого с ветчиной. Вы употребляете ветчину? Она немного жирная сегодня.
– Несите! – сказала Ирка.
– Одну минутку, рада вам услужить.
Дамочка побежала прочь, напевая на ходу. Черный трубочист поднялся из-за стола, положил на стол банкноту и ушел не попрощавшись.
– Я хочу жить в этом городе, – заявил Сенечка.
– Наверное, я сплю, – сказала Ирка. – Три яйца на каждого. Я, может, за всю жизнь три яйца съела.
– И я! И я! – засмеялся Сенечка.
– Интересно, а нам денег хватит? – испугался я. – А то мы можем провалить всю операцию.
– Наверное, хватит, – сказала Ирка.
– Одну минутку! – крикнула, высунувшись из-за занавески, хозяйка кафе. – Если хотите, можете посидеть на улице, я туда вам вынесу.
– А точно, интересно, – сказал Сенечка и первым пошел наружу.
Мы уселись за столиком. Я с удовольствием смотрел на моих спутников. Удивительно, как легко люди привыкают к хорошему. Мы сидели, словно благополучная семья из какой-то не читанной мною книжки. Светило мягкое солнце, улица, замощенная ровной, хорошо подобранной брусчаткой, была такой чистой, словно пол в доме. Недаром же все, кто слышал о Счастливом городе, мечтают в него попасть.
По улице изредка проходили люди, некоторые раскланивались с нами. Были они старомодны и казались актерами из старинной пьесы.
– Интересно, – произнес Сенечка, – а до спонсоров все люди так жили?
– По-разному, – сказала Ирка. Я понял, что и она толком не знает, как жили люди.
Из двери вышла с подносом хозяйка кафе.
Она поставила посреди нашего стола большую сковороду с яичницей, расставила тарелки и разложила вилки и ножи. Она собиралась уйти, но тут увидела, как Сеня уже старается подцепить вилкой край яичницы.
Вдруг милая женщина густо покраснела и прошептала:
– Вы с ума сошли! Не трогайте! Не смейте!
Удивленный Сенечка спрятал руки под стол, решив, что женщину испугали его перепонки. Но причина ее волнения заключалась в другом.
Женщина удивленно взмахнула пухлыми ручками:
– Вы что, первый раз в ресторане?
– Чем мальчик вас рассердил? – спросил я.
– Куда он вилкой тычет, а? Он что, копию захотел испакостить? А где я новую достану, я вас спрашиваю? Меня же без копий закроют!
– А что же нам есть? – спросила Ирка.
– Сейчас я хлеб принесу, – ответила пухлая дамочка. – А если кто голодный, то могу чаю дать, с овсянкой. От меня голодными не уйдете, не то что из «Савоя». Там только копии – вы представляете!
Я протянул руку и потрогал яичницу. Яичница была холодной и скользкой. Она была сделана из пластика.
– Но зачем вы нас обманываете? – удивился я. – Ведь вы же деньги все равно за яичницу возьмете?
– Не за поросенка же брать! Я вам его не носила.
– Кого вы обманываете?
– Я никого не обманываю! – Пухлая женщина была в гневе. – Я выполняю распоряжение Управления общественного питания Аркадии, которое гласит: «В случае нехватки пищевого продукта или товара приказано заменять его соответствующим муляжом с внешним правдоподобием».
– Но зачем?
– А если оттуда посмотрят? – спросила хозяйка кафе, понизив голос и движением головы показав на башню.
– Ясно, – сказала Ирка, которая соображает быстрее меня, – несите кашу и чай. Не тронем мы вашу яичницу. А у вас большая нехватка?
– И не говорите! Всего не завозят!
Поклонившись, хозяйка с облегчением отошла от нашего столика. Она принесла холодную липкую овсянку и теплую воду – чай, затем остановилась у стены и стала глядеть на нас, не отрываясь. Встретив мой вопросительный взгляд, она произнесла:
– Приходится смотреть. На прошлой неделе тарелку унесли. А что касается чашек, то это просто катастрофа. Нет, я никого не обвиняю, но такой дефицит чашек, что люди идут на преступление. Правда?
– Мы приезжие, – сказал я мрачно. Овсянка была недосоленной, невкусной, словно приготовленной из опилок.
– Знаем мы таких приезжих, – ответила хозяйка кафе.
Взяла эта женщина с нас за невкусный завтрак по шесть рублей – почти все деньги, что нам дал возница.
– В конце концов, – сказала Ирка, – это даже смешно. Ты что, в самом деле поверил, что в нашей стране может быть счастливый город?
Я не ответил.
– А зачем она яйца обещала? – спросил Сенечка.
– Потому что она играет в кафе, – сказала ему Ирка.
И я подумал, что она права. Ведь мы же в городе, который придуман и сделан спонсорами, а спонсорам вряд ли есть дело, счастливы ли на самом деле жители этого города.
«Гастроном „Изобилие“ – увидел я вывеску над первым этажом другого дома.
Туда входили люди с пустыми сумками, а выносили полные. Сами сумки были очень красивы: на них были изображены всяческие продукты.
Передняя стена магазина была прозрачной, а внутри горел яркий свет, так что он был похож на аквариум, в котором плавали рыбки.
Мы стояли снаружи, не заходя в магазин, и смотрели, как люди входят в гастроном, подходят к витринам, рассматривают лежащие там товары.
Мне захотелось рассмотреть магазин изнутри, и я предложил моим спутникам составить мне компанию.
Небольшая очередь из прилично одетых по моде Счастливого города людей стояла возле витрины, в которой лежали колбасы разной толщины и цвета. Продавщица в белом переднике и белой кружевной
