надеялись, что дракон их не заметит!
Наступило утро.
Они проснулись и увидели – о ужас! Оказывается, дракон спокойно проспал всю ночь под деревом, дождался солнца и пригнул к себе дерево, как травинку. А пригнув, начал собирать с него несчастных людей.
Синдбад еле успел соскочить с дерева и убежать.
Он остался последним.
«Нет, – сказал себе Синдбад, – я не люблю, когда меня едят вонючие драконы. Раз я человек, значит, у меня есть умная голова. А голова должна что-то придумать».
Синдбад спустился на берег моря, и там валялось немало досок и бревен, выкинутых волнами.
Тогда Синдбад привязал себя к длинному бревну. Потом взял еще бревно и привязал поперек первого.
И к ногам привязал бревна. Всего себя обвязал бревнами, словно очутился в большой клетке.
Только он кончил связывать клетку для себя самого, как увидел, что к берегу спешит дракон – видно, опять проголодался.
Синдбаду было очень страшно, он зажмурился, но терпел.
Дракон посмотрел на странного человека в клетке из бревен и удивился. Он распахнул пасть и попытался проглотить человека. Но не тут-то было! Бревна не помещались в пасти, а перекусить их дракон не мог. Дракон забежал с одной стороны – ничего не получается! Дракон забежал с другой стороны – тоже не получается. Дракон подлез под клетку, дракон подбрасывал клетку в воздух, дракон хотел ее растоптать – но ничего не получалось! Он себе половину зубов обломал – и все впустую.
Тогда дракон сошел с ума от злости, обхватил клетку передними лапами, поднялся на задние лапы и кинул клетку в море. А сам заплакал драконьими слезами и пошел прочь.
А Синдбад плыл в клетке по морю, и настроение у него было плохое. Если его не прибьет скоро к какому-нибудь берегу, он умрет от жажды.
Но не прошло и часа, как Синдбада заметили с небольшого корабля, что плыл в Индию. На корабле страшно удивились: почему по морю плывет клетка?
Синдбад увидел корабль и закричал:
– Спасите, спасите!
Его подняли на борт, развязали, и он рассказал свою страшную историю.
Но и на этот раз Синдбаду не удалось добраться до дому.
Началась буря. Она кидала корабль, как ореховую скорлупку, звезд не было видно, и корабль сбился с пути.
Три недели бушевала буря. На четвертую неделю матросы увидели землю и пристали к ней.
Еле живые спустились матросы на землю. Еда и вода у них кончились, и они разбрелись по острову в поисках пищи.
Синдбад шел по острову и думал: что-то он ему знаком! Как будто он здесь уже был.
Вдруг он услышал впереди крики и стук.
Он поспешил туда и увидел, что матросы окружили громадный белый шар. Люди не понимали, что это такое, поэтому они стали бить по яйцу камнями.
– Остановитесь! – закричал Синдбад. – Это яйцо птицы Рух! Видите, оно покачивается – вот-вот из него вылупится птенец. И если вы причините ему вред, то нас растерзает его мать.
Но матросы были очень голодные, и, узнав, что в яйце птенец, они притащили камни потяжелее, и, как ни умолял их Синдбад, они скоро пробили в яйце дыру. Яйцо треснуло, раскололось пополам, и все увидели, что среди обломков скорлупы сидит голый розовый птенец и пищит, разевая загнутый клюв длиной в лодку.
Матросы принялись бить камнями птенца. Он плакал и пищал. Синдбад старался его защитить – но все напрасно!
Птенец был еще жив, а матросы уже разжигали костер, чтобы поджарить его.
И тут небо потемнело. Как гигантская туча, закрыли его крылья птицы Рух, которая услышала плач своего малыша!
– Скорее! – закричал Синдбад своим спутникам. – Бегите на корабль, отплываем в море!
Только тут матросы сообразили, что их дело плохо. Они кинули птенца и со всех ног помчались к кораблю. Корабль уже поднимал паруса, якоря выскочили из воды, словно были легкими, как перышки. Ветер наполнил паруса, и корабль помчался прочь от берега.
Птица Рух опустилась к своему детенышу, а в небе появилась вторая птица – отец птенца. Он держал в когтях целую скалу. Поднявшись над кораблем, папа Рух отпустил камень, и тот упал у самого корабля, чуть его не перевернув.
Вторая птица тоже схватила с земли камень размером с дом и, поднявшись, отпустила его.
И этот камень попал прямо в середину корабля и разбил его пополам.
И никто, кроме Синдбада, не спасся.
Синдбад же схватился за доску, и его понесло волнами прочь от острова.
Его носило по волнам весь день, и лишь поздним вечером, когда руки Синдбада устали держаться за доску, волна подняла его и кинула на песок небольшого островка.
Синдбад был еле жив от усталости и переживаний.
Он нашел ручей, напился из него, потом увидел банан со спелыми плодами, наелся и подумал: «Ведь не зря я говорил, что все хорошо кончится!»
С этой мыслью Синдбад заснул на мягкой травке возле ручья, под бананом. Ну что еще нужно усталому путешественнику!
Утром Синдбада разбудило пение птиц и жужжание пчел. Он умылся в ручье и когда снова принялся чистить банан, то увидел, что на том берегу ручья сидит старенький старичок в чалме и красном шелковом халате.
– Доброе утро, дедушка, – сказал ему Синдбад.
Старик ничего не ответил, только смахнул со щеки слезу.
– Кто тебя обидел, дедушка? – спросил Синдбад.
Старичок снова ничего не ответил, но показал рукой, что хотел бы перебраться через ручей, да не может.
– Сейчас я тебе помогу, – сказал Синдбад.
Он перешел вброд ручеек и наклонился над стариком. Тот взобрался на плечи Синдбаду и схватил его шею босыми ногами, такими черными и грязными, будто за свою долгую жизнь ни разу их не вымыл.
Синдбад перенес старика, и тот подтолкнул его в шею. Синдбад понял, что старичок проголодался. Он поднес его к банану, и старик стал срывать спелые бананы и чистить их.
– Ну вот и покатались, – сказал Синдбад. – Давайте слезать!
Старик будто и не слышал его. Он продолжал срывать бананы и жадно их пожирать. Вокруг Синдбада выросла куча банановых шкурок.
Синдбад попытался снять старичка со своей шеи, но тот принялся больно колотить Синдбада по затылку сухим кулачком и таскать его за волосы. У Синдбада слезы из глаз полились.
– Ну что тебе еще нужно? – взмолился Синдбад.
Старичок захихикал и начал постукивать Синдбада кулачком по щекам и по затылку, чтоб показать, куда надо идти.
А идти надо было к финиковой пальме и трясти ее, пока с нее не упадет в траву много фиников. Потом старичок заставил Синдбада собирать финики и класть их в его беззубый рот.
Весь день Синдбад таскал на себе такую гадкую ношу, а когда свалился от усталости и заснул, старичок все равно не отпустил его. Он так и дремал, схватив ногами шею Синдбада.
На следующий день все повторилось снова.
Синдбад уговаривал старичка, просил его, ругался – и все впустую. Отделаться от него было невозможно. Синдбад уж стал думать, что такой старичок страшнее, чем птица Рух или дракон. Тот сглотнул тебя разок, и все. А этот замучает, но не сразу.
И вот, когда Синдбад поднес старичка к ореховому кусту, он стал думать, как бы избавиться от ноши.
