мыслей и чувств. И наше счастье, что у нас есть этот саквояж. Это называется вещественное доказательство.
– Правильно! – сказал я. – Без него нам никто бы не поверил. А с ним – куда денешься! Вы только не забудьте этого складного инкассатора. Он нам тоже пригодится.
– Любопытно, – сказал Сорокалет, будто и не слушая меня. – Я все ломал себе голову, как они решают, какие мысли им нужны, а какие нет. Какие чувства стоит украсть, а какие можно игнорировать.
– И что же?
– Тут есть индикатор интенсивности. Чувств и мыслей. Если содержание мысли выше определенного уровня, она уже представляет интерес. То же касается и чувств...
– А они нас не завоюют? – спросил я.
– Ого, – сказал Сорокалет, – интенсивность твоих чувств выше нормы.
– А вдруг они будут мстить?
– Судя по всему, не завоюют. Они избрали, с их точки зрения, самый рациональный путь. Мысли и чувства – самое ценное в Галактике. Эта добыча получше всего золота мира.
Он поднялся и сказал:
– Пора, коллега. Поздно. Парк уже, наверное, закрыли. Придется перелезать через забор. Пошли.
Мы быстро шли по парку. Мы были совершенно одни. Мы все время говорили, потому что нам было о чем поговорить, несмотря на разницу в возрасте и образовании. В одном мы только не сошлись. Я был уверен, что с этими пришельцами надо бороться, как с самыми страшными преступниками. А Сорокалет начал доказывать мне, что, как только они поймут, что нас голыми руками не возьмешь, мы можем достичь понимания и даже сотрудничать. Мы сможем добровольно делиться с ними мыслями и взамен тоже многое узнаем.
– Нет, – сказал я, когда мы уже подходили к выходу из парка, – это вампиры. И не нужны мне их достижения. Мы сами все придумаем. Только не надо нас грабить.
К счастью, ворота парка еще были открыты.
Мы вышли на площадь. Впереди была видна одинокая машина, оставленная пришельцем. Наверное, ее хозяин с ума сошел, разыскивая ее. Найдет, ничего. И я представил, как сейчас украденные мысли летят над городом, возвращаясь к владельцам, и люди, которых ограбили и которые не подозревают, что их ограбили, вдруг вспомнили забытую формулу или редкий язык, конструкцию станка или план дома. Или смотрят на свою жену и думают – как я мог не любить такую замечательную женщину?
И тут я увидел наших глупых влюбленных.
Они сидели неподалеку, сбоку, на ступеньках, и не заметили нас.
Руслан тоже не заметил. Он спал, вытянувшись во весь рост на асфальте.
Они сидели, обнявшись, прижавшись друг к другу, и тихо ворковали.
Будто расставались на пять лет и случайно встретились вновь.
И мне, хотя я и не одобряю этих нежностей, было приятно на них смотреть.
Руслан почуял нас, проснулся, медленно поднялся и радостно рявкнул. Так, что листья с деревьев полетели. И самое удивительное – Настасья с Артемом этого не услышали.
