осмелится ли вновь подняться на второй этаж. Он даже стал уговаривать себя, что приехал сюда не только ради Лидочки, а хотел увидеть зимнюю Ялту, чудесное синее море. Сейчас он пойдет на набережную, сядет там на скамейку у мола и будет смотреть, как швартуется белый пароход.
С такими невеселыми мыслями Андрей, с каждым шагом идя все медленнее, добрался до дома Лидочки, и тут его окликнули:
– Андрей? Вы что здесь делаете?
Лидочка догнала его.
– Я за вами иду от самой церкви и никак не могу поверить, что это вы. Это в самом деле вы?
Андрей остановился, совершенно спокойно (по крайней мере потом Лидочка утверждала, что он вел себя не только спокойно, но даже холодно) поклонился ей и сказал, будто и не расставался:
– Здравствуйте, Лида. Я приехал.
Андрей знал, что перед ним Лида, он видел Лиду, в переулке было солнечно, но далеко не сразу он сообразил, как Лида одета и как причесана, бледная она или загорелая, – он видел лишь почти мистический факт: Лида стоит перед ним и с ним разговаривает.
– Андрей, я так рада вас видеть! – воскликнула Лида.
– Я тоже.
– Вы в Ялте по делу?
– Нет.
– А почему вы оказались здесь? Я имею в виду – почему вы здесь – я здесь живу, вот совсем рядом – видите двухэтажный дом?
– Я знаю.
– Откуда?
– Мне Маргарита дала ваш адрес.
– Маргарита? А где вы ее видели?
– Я ее вчера видел. Она в Симферополе.
– Вот этого я от нее не ожидала. Она в Симферополе, а ничего мне не сказала. И не приехала.
– А я приехал.
– Проводите меня до дома. Это не займет много времени. А если желаете, мы можем зайти ко мне. Мы с вами так давно не виделись, целую вечность. Помните, как мы к рыбаку плавали?
Нет, Лидочка совершенно не осознавала, что происходит. Она встретила Андрея точно так, как, наверное, встречает на набережной здешних приятелей. И надо было объяснить ей, что это совсем не так, что он не хочет провожать ее до подъезда, а что он не отпустит ее никуда в те два часа, что отмерены ему судьбой.
– Лида, – сказал Андрей, впервые видя, что у нее каштановые ресницы, а на радужке правого светло- зеленого глаза есть черная точка, как родинка, и удивляясь тому, что не видел этого раньше. – Я приехал к вам ради вас, я вас искал. Я приехал, потому что узнал ваш адрес.
Лидочка уже все поняла, поняла, что он в самом деле приехал ради нее, но нужных слов не нашла, потому что сама была растеряна и даже испугана, и спросила:
– Вы к нам надолго?
Андрей помедлил с ответом, потому что сказать о двух часах было как признаться в меркантильности, в далеком и трезвом расчете. Но сказать было необходимо – иначе время пройдет так быстро, что он не успеет ничего сказать, прежде чем уйдет автобус.
– Автобус уходит с площади в четыре, – сказал он. – Мне завтра на поезд. Я к вам убежал. И никто не знает.
Она не обиделась, чего боялся Андрей.
– Вы так далеко ехали из-за меня? Из Москвы?
– Из Симферополя. Я утром выехал, а вот теперь вас нашел.
– Я так рада, что вы приехали, – сказала она, и Андрей понял, какое слово более всего подходит к Лидочке. Она лучезарная. У нее лучезарные глаза. В глазах по лампочке, и они горят.
– У вас глаза светятся, – сказал Андрей.
– Ну что вы говорите! А вы надолго? Ой, что я говорю – у вас же автобус уходит! Хотите, я вас провожу, да?
– У нас еще есть время. Целых два часа. Мы можем пойти куда-нибудь.
– Тогда вы подождите, я папку домой занесу. Я на уроке рисования была.
Тут Андрей понял, что у Лидочки в руке большая папка, а он ее не заметил. Андрей забрал папку, Лидочка, как и положено, твердила: «Ну что вы, она совсем не тяжелая», а на самом деле боялась, что мама увидит из окна, как она идет с незнакомым студентом.
Потому у самого угла Загородной Лидочка попросила Андрея подождать, пока она положит папку и скажет маме, что уходит, но Андрей не понял, разумеется, ее истинных опасений и твердил, что донесет папку до самой квартиры.
Настояв на своем, Лидочка убежала, оставив Андрея переживать счастливую встречу, а затем волноваться и чуть не сойти с ума, потому что ее отлучка затянулась минут на пятнадцать. Воображая черт
