На дисплее потянулась бескрайняя каменистая пустыня, над которой кое-где поднимались гигантские барханы. Затем показались низкие голые холмы, между ними – зеленое пятнышко. Пятнышко росло, пока не превратилось в цветущий оазис, защищенный холмами от ветров и песчаных бурь. Посреди оазиса, рядом с маленьким синим прудом, располагался небольшой белый дом, окруженный плодовыми деревьями. На плоской крыше дома поблескивала стеклянная башенка.
– Здесь, в тишине и вдали от суеты, профессор проводит свои спокойные годы, размышляя о смысле жизни и стараясь по мере сил принести пользу людям, – сообщил диктор.
Лу Фу вновь появился на экране. На этот раз он трудился в саду, разрыхляя мотыгой грядку. С дерева рядом упал апельсин и покатился к профессору. Ах, вот почему комиссар удивился сну Коры!
Кора выключила компьютер. Прошло уже четыре минуты из отпущенных ей комиссаром Милодаром.
«Какой благородный старик», – подумала она, выбегая на улицу к своему флаеру.
– Что готовить на обед? – крикнула из окна кухня.
– К обеду меня не жди, – ответила Кора.
– Когда же это наконец кончится! – взвыла кухня.
Дверца флаера открылась.
Садясь в машину, Кора сказала ей:
– У нас есть девять минут, чтобы долететь до Антарктиды, где меня ждет в штабе комиссар Милодар.
– Не успеть, – ответил флаер.
– А ты постарайся.
– Пробки, – ответил тот. – Воздушные пробки над Малаховкой и Бермудским треугольником. Меньше десяти минут не гарантирую.
– Я тебя очень прошу. Это дело чести.
– Ну тогда держись! – предупредил флаер. – Ты хорошо пристегнулась?
Они были над Антарктидой через восемь минут тридцать секунд, трижды нарушив правила движения и чуть не врезавшись в мыс Горн.
Еще через полминуты на скоростном лифте Кора понеслась вниз сквозь двухкилометровый ледяной щит Антарктиды. Там, в глубине и безопасности, находится штаб ИнтерГпола – Интернациональной Галактической полиции. С опозданием в четыре секунды Кора вошла в кабинет комиссара Милодара.
Тот постучал согнутым пальцем по хронометру и сказал:
– Я бы на твоем месте не успел. Что будешь пить? Джин, виски, самогон, коньяк?
Кора не успела открыть рот, чтобы ответить, как Милодар уже протянул ей высокий бокал парного молока.
– Спасибо, шеф, – сказала Кора. – Я готова к работе.
– Сейчас ты увидишь прилетевшего из Урумчи свидетеля, – сказал комиссар Милодар. – Этот человек последним видел профессора живым. И первым попал к нему в дом после его исчезновения. Он сообщил обо всем в криминальную полицию Урумчи. После этого свидетель нашел в себе силы первым же лайнером прилететь сюда, чтобы дать показания.
– Я ничего не понимаю, – сказала Кора, глядя на часы. – Сейчас половина шестого утра. Когда же ваш свидетель успел посетить сегодня профессора, узнать, что он исчез, вернуться в Урумчи, дать показания полиции и прилететь сюда…
– Тебе ли быть такой наивной, Кора! – расстроился комиссар. – В каком месте я тебя разбудил?
– Под Вологдой, – ответила Кора. – Было половина пятого.
– А сколько в это время было в пустыне Такла-Макан?
– Наверное, часов на пять-шесть больше. У них уже утро…
– Умница! Значит, за несколько часов наш свидетель успел прийти, увидеть и принять меры. Как Юлий Цезарь.
Кора хотела было поправить комиссара, так как, по ее сведениям, изречение Юлия Цезаря звучало не совсем так, как цитировал его Милодар, но потом решила оставить комиссара в неведении. Тем более что она и в самом деле вела себя как наивная девочка, которая прогуляла урок о часовых поясах и теперь думает, что Земля плоская.
– А здесь у меня время произвольное. Как-никак полюс, – продолжал комиссар. – Вот вы и встретились на равных.
Милодар щелкнул пальцами.
– Ввести свидетеля! – произнес он.
Такой жест приводил в изумление посетителей, попавших к комиссару в первый раз и не знавших, что за происходящим в кабинете внимательно наблюдает любимая секретарша комиссара, подлинное имя которой за последние годы забылось. Но сотрудники ИнтерГпола именовали ее Церберовной. И стоит комиссару щелкнуть пальцами, как любое его пожелание исполняется.
Дверь в кабинет отворилась, и вошла высокая девочка лет двенадцати, светловолосая и голубоглазая. Девочка была одета в дорожный комбинезон с вышитой на груди эмблемой юных биологов Земли – птицей дронтом. Эту эмблему придумал замечательный натуралист и любитель животных Джеральд Даррелл. Птицу дронта много лет назад истребили охотники, и ни одного дронта в мире не осталось. И, прикрепляя к груди изображение вымершей птицы, юные биологи клянутся: мы будем охранять всех живых существ.
