– Ты почти угадал, Громозека, – сказала Алиса. – Но на самом деле они послали нас в университет, на литературно-исторический факультет. И мы там читали им лекции. Пять дней подряд. Когда мы читали стихи Лермонтова, то Пашка превращался в Лермонтова, а я в его бабушку. Когда мы рассказывали о дуэли Пушкина, то я становилась Наталией Николаевной, а Пашка – убийцей Пушкина Дантесом.
Алиса показала на обеденный стол, и, обернувшись, археологи увидели, что на месте Пашки там сидит и пьет кофе со сгущенным молоком статный усатый господин в белом мундире. Лицо у господина было надменное и злое.
– Познакомьтесь, – произнесла Алиса. – Дантес.
Господин поднялся, поклонился и вытащил из-за пояса пистолет с длинным стволом.
– Чья очередь? – спросил он, направляя пистолет на археологов. Те прыснули в разные стороны, а Громозека хотел отобрать пистолет у Дантеса, но его когти пронзили пустой воздух.
– Зря стараешься, Громозека, – сказала Алиса. – Пистолет тебе только кажется.
И тут Дантес снова превратился в Пашку Гераскина. Алиса сказала:
– И вот пять дней мы читали тамошним студентам стихи и рассказывали о земных писателях. Хорошо еще, что я люблю поэзию и помню многие стихи наизусть.
– Я тоже помню! – воскликнул Пашка. – «Ты помнишь, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, французам отдана!»
Все замолчали, ожидая услышать все стихотворение. Пашка замолчал. Потом сказал:
– Лермонтов. «Бородино». Стихотворение. «Ты помнишь, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, французу отдана…» И так далее.
– Что – так далее? – вежливо спросил Громозека.
– Далее идет описание древнего сражения, это не так интересно.
Археологи засмеялись, поняв, что Пашка забыл продолжение. Когда их смех утих, Алиса продолжала свой рассказ:
– Мы прочли лекции в университете, нам выдали пилюли, и мы полетели на Стеговию. А по дороге Гай- до сообщил, что в этом секторе Галактики трудится наш друг Громозека, который сделал важные открытия. Вот мы и решили навестить вас.
– В образе Пушкина и его жены, – докончил Пашка. – Мы хотели вас повеселить.
– Все ясно, – сказал Громозека. – И я, честно говоря, испытываю большое облегчение.
– Почему?
– Потому что никто не будет просить моего разрешения искупаться в памятнике старины – изумрудной ванне.
– Разве нельзя? – печально спросила Алиса. – А я так об этом мечтала: вот прилечу к Громозеке и нырну в ванну!
– Алиса!
– Я шучу!
Все сели за стол, и за завтраком Алиса рассказала о несчастной судьбе планеты Стеговия. Археологи сочувствовали чудовищам, которым, видно, придется вымирать, и давали путешественникам различные, большей частью бесполезные советы.
– Неплохо, – сказал наконец Громозека, – если бы вам удалось вывезти со Стеговии каких-нибудь живых существ и переселить их на другую планету.
– На эту, на нашу! – воскликнул лохматый практикант. – Здесь все равно никто не живет.
– К сожалению, на планете никто не живет, потому что здесь нет воды и растительности. Когда-то местные жители настолько загадили эту планету, что сами вымерли, а планета до сих пор прийти в себя не может.
– Сюда динозавров везти нельзя, – согласилась Алиса.
– Но если понадобится помощь, – закончил Громозека, – сразу выходите с нами на связь.
– Спасибо, – сказала Алиса.
После завтрака археологи снова собирались на раскопки, а Пашка с Алисой решили улететь.
И в этот момент произошло событие, которое изменило судьбу спасательной экспедиции, да, можно сказать, и судьбу всей планеты Стеговия. Потому что махонький человечек Эмальчик, по профессии катастрофист, вдруг заявил:
– Я лечу с вами.
– Почему? – спросила Алиса.
Но никто не услышал ее вопроса, потому что среди археологов поднялось такое веселье, такая радость, что навес зашатался и рухнул. Все, кто сидел под ним, еле успели выскочить наружу. А когда пыль улеглась, Громозека, прочихавшись, заявил:
– Надеюсь, это последняя наша катастрофа.
– Ура! – закричали археологи.
А маленький рыжий Эмальчик, заплетая от волнения тонкие пальчики, признался Алисе:
– Я ничего не могу поделать. Я такой талантливый катастрофист!
